Так Теодор Драйзер назвал свой роман об Америке 1920-х годов. О том, насколько изменилась жизнь с тех пор, можно спорить, но вот её трагичность никуда не делась, поскольку её причина в неизбежности будущего. А у нынешних кандидатов на президентство с ним сложные отношения: они его боятся и отрицают, правда, каждый по-своему.
Чем кончатся нынешние выборы в США, пока не известно. Возможно, в результате и удастся избежать совсем уж большой трагедии, но вот от трагичности никуда не деться.
Наблюдая за идущей кампанией, невольно испытываешь чувства, что возникают при чтении истории Древнего Рима, особенно имперского периода. Всегда поражает, как столь умелый, талантливый, могущественный и храбрый народ попадал под власть сменяющих друг друга Тибериев, Калигул и прочих Неронов и при этом умудрялся выживать и даже долгое время побеждать. Конечно, если верить историкам.
Однако, то, что происходит сегодня в США, очевидно и без историков. Слава богу, есть массовая пресса, которая в целом куда объективнее любых историков. Хотя она столь же истерична и взволнована «падением нравов», как в своё время Гай Светоний Транквилл.
Само по себе состязание Хиллари Клинтон и Дональда Трампа с самого начала носило несколько фарсовый характер. Два довольно пожилых и усталых человека (при всех обещаниях увеличения продолжительности активной жизни) с весьма непростыми биографиями и ещё более сложными характерами сошлись в схватке за чем-то им привлекательный пост президента США. Хочу заметить, что вопрос, а почему они вступили в столь яростную борьбу, далеко не прост, и верный ответ на него многое бы прояснил.
Ну, скажите на милость, зачем пожилой даме, жене бывшего президента США, само́й бывшей государственным секретарём страны, на старости лет и не в самых лучших физических кондициях так отчаянно бороться за пост президента? Оттеснять конкурентов (тоже, впрочем, странноватых), тратить время, силы, огромные средства?
Не меньше вопросов и к Трампу. А ему-то зачем? Он ведь отнюдь не юноша, а более чем зрелый миллиардер, очень известный человек?
Такое ощущение, что они отчаянно, каждый на свой лад, пытаются нам объяснить нечто важное. И, на мой взгляд, суть их послания проста: увы, наступает нежелательное будущее, оно будет не таким, каким хотелось бы его видеть мировой элите, в том числе и элите США. И надо этому будущему хоть как-нибудь противостоять в надежде, что последствия не будут очень уж страшны.
В каком-то смысле, объяснимо, что нынешние кандидаты намного старше действующего президента Обамы. Тот пришёл в ореоле надежд и, к сожалению, их не оправдал. Во всяком случае мировое развитие пошло как-то не так, и замаячило страшное и нежелательное будущее. И случилась своего рода реставрация, ведь не только Берни Сандерс напоминает наивного социалиста середины прошлого века. И Клинтон, и Трамп также обозначают попытку реставрации.
Впрочем, есть разница между кандидатами, они, в общем, олицетворяют два типа реакции на исторически неизбежное изменение. Клинтон явно хочет что-то из прошлого сохранить, защитить, законсервировать, а вот Трамп явно мстит наступающему, пытаясь сломать то, что будущее приближает. Конечно, в их поведении много личного и случайного, но ход истории осуществляется как раз через отдельных и часто случайных людей.
Как мне кажется, нынешняя политическая скудость на персоны мирового масштаба – во многом следствие того, что подошло время глобальной смены элит, некоторого слома преемственности. Как правило, такое происходит, когда элиты не успевают меняться, отстают от стремительных перемен.
А эти перемены повсюду, причём в такой передовой стране, как США, это особенно заметно.
Перемены, конечно же, опираются на бурное развитие технологий, что приводит к изменениям в образе жизни стремительно растущего человечества, миллиардов людей. По всему миру эти люди втягиваются в политику, в коммуникацию, в миграцию. Человечество никогда не было таким мобильным и таким говорящим. Те, кто прежде имел разве что шанс посетить соседнюю деревню, теперь легко, хотя подчас и с риском для жизни, преодолевают сотни и тысячи километров. Вместо разговоров с соседями теперь можно запросто беседовать с незнакомцами на другой стороне света. А те, кто мог разве что вздыхать по поводу произвола властей, получают возможность высказать своё мнение, хотя это может сопровождаться известным риском.
Число стран множится, а, значит, множится и число субъектов мировой политики, и эти субъекты движимы во многом настроениями масс.
Но изменения ещё глобальнее и ещё опаснее: технологии меняют саму ткань человеческого общежития, требуя, видимо, новых систем управления. И дело не только в том, что возникает новая структура занятости, меняя наше отношение и к образованию, и к науке, и к труду, и даже к справедливости.
Мы продвигаемся в странный мир, в котором границы и стираются, и множатся одновременно. Физически мир, скорее, дробится; государств, как уже было сказано, всё больше, а стремление к сепаратизму, к обособленности налицо. Люди как бы ищут основания для сплочения и самоидентификации. Но те же технологии действуют поверх границ, объединяя нас в новые и разнообразные группы и сети, способные к самоорганизации. Строго говоря, не какой-нибудь Facebook породил сети, а сам стал ответом на растущую сетевую самоорганизацию – просто раньше не было удобных технологических решений. И в рамках фактически безграничных, самосоздающихся интернациональных сообществ развиваются и бизнес, и наука, и технологии, и образование. И этим сообществам государства в нынешнем виде – с их громоздким аппаратом, стремлением контролировать и регулировать всё и вся – не нужны.
Конечно, есть проблема безопасности и связанные с ней проблемы регулирования: нужно же что-то делать и с террористами, и с глобальным потеплением, и с неравенством, и с налогами: конечно же, общественные функции нужны.
Но нынешние элиты просто не приспособлены к этому. Новое управление, которое не может не быть смешанным, то есть локально-глобальным, им создать не под силу. Мир оказался в эпохе революционных перемен.
Так уж вышло, что США в силу своего передового характера и огромного размера – как людского, так и физического – острее прочих переживают всё это. США вовлечены, и самым непосредственным образом, во все эти изменения. И нынешняя, не очень молодая элита, похоже, заняла, что естественно, оборонительную позицию. Просто Трамп и Клинтон обозначают два её фланга.
Клинтон – символ старой «доброй» аристократии, уверенно знающей мир и умевшей когда-то с ним обращаться. Недаром Клинтон близка к консервативным и охранительным саудитам.
Трамп на стороне якобы ещё существующей традиционной трудовой и капиталистической Америки.
Непроходимого разрыва между ними нет: оба они делают всё, чтобы удержать ситуацию, поддержать существующее положение дел. Только вот нет этого «существующего положения дел», как его не трактуй. Будущее уже наступило. Оно тут. И сопротивление представителей элит только помогает самым решительным образом доломать остатки этой уходящей реальности. Сама по себе их кампания – поразительно яркая иллюстрация того, как они разрушают привычную им среду, точнее – сметают её остатки. Скандалы, омерзительные подробности личной жизни, неприкрытые доносы, характерные для нынешней избирательной кампании в США, вполне отвечают интересам тех, кого принято называть чернью и вызывает отчаяние и отвращение у тех, кто не потерял способности ответственно относиться к окружающему миру.
Более того, становится очевидным, что на смену обобщённым трампам и клинтонам придут новые политики, которые не будут «преемственны» к уходящим деятелям, поскольку происходит слом преемственности. Плавной смены элит не произойдёт.
И скандальность кампании, её мелочность и вздорность, столь заметные со стороны, – следствие трагического несоответствия происходящему. И, как ни печально, с окончанием голосования проблемы никуда не уйдут, и мы станем свидетелями потрясений, пока, правда, ещё не ясного масштаба.
Вот такая трагедия. И не только американская.
