Проблема роста напряжённости между Ираном и США сегодня – одна из самых болезненных в мире: если ещё год назад роль возможного триггера большой войны на Ближнем Востоке обычно отводилась Сирии, то теперь это место заняла ирано-американская эскалация. Могут ли в этом контексте захваты и перехваты танкеров в Персидском заливе стать для одной или другой стороны поводом к началу масштабного конфликта? Каковы политические и экономические аспекты происходящего? Чего нам следует ждать в ближайшем будущем? На эти и другие вопросы попытались ответить участники дискуссии, которая состоялась в клубе «Валдай» 12 сентября.
Как отметил в начале встречи модератор дискуссии, программный директор клуба «Валдай» Иван Тимофеев, инциденты вроде недавних задержаний танкеров в Персидском заливе являются многогранными и притягивают за собой ряд вопросов различного характера: не только политических или исторических – в конце 1980-х годов схожие события перерастали в военные столкновения, – но и правового, и экономического. Столь комплексный характер вопроса позволил участникам дискуссии сосредоточиться на разных его измерениях, которые сложились все вместе в цельную картину происходящего.
В своём выступлении консультант ПИР-Центра Андрей Баклицкий предложил вписать нынешний виток «танкерных войн» в более общий контекст отношений между Ираном и Западом, начиная с 2015 года, когда была заключена «иранская ядерная сделка». После прихода к власти Трампа США вышли из договора и начали кампанию максимального давления на Иран, который в течение года проводит политику стратегического терпения, а потом заявил, что начинает постепенную приостановку своих обязательств, пока страны Европы не начнут выполнять свои. Именно в этом контексте в мае 2018-го произошли атаки на четыре танкера в водах возле ОАЭ, а уже в этом году – задержание в Гибралтаре танкера, якобы нарушавшего санкции против Сирии.
«Действия Ирана на протяжении всего последнего года резко контрастируют с тем, что он делает сейчас, но если посмотреть на результаты, то они для него позитивны, – отметил спикер. – Сейчас для него было бы очень странно вернуться к прежней всепрощающей политике. Мы не знаем, чем закончится вся эта ситуация, но Иран будет реагировать на всё использованием силы, балансируя между тем, что США не хотят войны, и что у них есть свои интересы». В настоящий момент танкер в Гибралтаре освобождён, а 10 сентября состоялась отставка с поста советника Президента США по национальной безопасности Джона Болтона – человека, во много ответственного за эскалацию в отношении Ирана. Это, по крайней мере в некоторой степени, позволяет надеяться на разрядку.
Генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов заострил внимание на экономическом измерении происходящего – в частности, его глубокой связи с энергетической сферой. По его словам, иранский кейс примечателен в том числе с точки зрения оценки эффективности санкций, которые могут, как сейчас видится, создавать для режимов проблемы, но не имеют простого и явного политического эффекта. Несмотря на долгое время, проведённое под санкциями, Иран по-прежнему и добывает, и экспортирует много нефти, так что разрушения отрасли мы не видим. «У меня возникает ощущение, – заявил эксперт, – что все западные санкции против Ирана и России имеют эффект расчищения дорожки для Китая, который тут же приходит со своими предложениями. Учитывая его высокий спрос на углеводороды, в полной мере никакие санкции работать не будут».
Эксперт отметил и ещё один фактор, который в этой ситуации вынуждены принимать во внимание все стороны, а именно возможность того, что Иран перекроет Ормузский пролив и в один момент «срежет» 20% рынка потребления нефти. «Для Ирана это убойный козырь, и он постоянно намекает, что готов им воспользоваться. Нетрудно предположить, что в таком случае может произойти», – заявил Симонов. При всей опасности такого варианта в настоящий момент он выступает в роли сдерживающего фактора, который заставляет руководство США вести себя крайне осторожно – особенно учитывая ту огромную роль, какую торговля играет во внешней политике Дональда Трампа.
«Если мы посмотрим на действия Майка Помпео и других игроков, то увидим, что их поведение – очень аккуратное, – согласился директор Центра энергетики IFRI Марк-Антуан Эйль-Мазегга. – С обеих сторон есть свои ограничения, но цель – в том, чтобы не допустить дальнейшей эскалации, снизить опасность инцидентов». Он обратил внимание на то, то ситуация с Ираном очень важна для международной политики безопасности, которая в самом Персидском заливе отсутствует как факт: она создаёт напряжение между США и странами Европы – прежде всего Францией и Германией, – между Россией и Китаем, свой вклад в неё вносят также факторы Саудовской Аравии и Катара. Поэтому, с точки зрения спикера, сейчас для Вашингтона важно восстановить диалог с Тегераном и именно в этом контексте следует воспринимать новость о возможной встрече Трампа с президентом Ирана на полях Генассамблеи ООН в конце сентября.
Участники дискуссии сошлись на том, что серьёзный конфликт сейчас невыгоден ни одной стороне – ни США, ни тем более Ирану, ни каким-либо третьим силам, и в целом, несмотря на ряд опасных инцидентов, ситуация находится над контролем. Главное, на что сейчас следует сделать акцент – это политический диалог, а он, как кажется, не за горами.
