Общие интересы России и США сводятся к поддержанию стратегической стабильности и противодействию внешним угрозам. Мы вернулись в ситуацию взаимного сдерживания и задача политиков состоит в том, чтобы зафиксировать его стабильный характер, считают участники экспертной дискуссии «Отношения России и США при администрации Трампа: возможности и ограничения», прошедшей в клубе «Валдай» 25 апреля.
Волна энтузиазма в России по поводу избрания Дональда Трампа президентом схлынула. Личная встреча лидеров двух стран, которая пока ещё не состоялась, может стать определённой вехой в развитии отношений, но не следует ожидать от неё слишком многого. Россия и США, скорее всего, продолжат сосуществовать в режиме взаимодействия через кризисы, который за последние три года стал для них привычным. Таковы основные выводы экспертной дискуссии «Отношения России и США при администрации Трампа: возможности и ограничения», прошедшей в клубе «Валдай» во вторник, 25 апреля.
Ричард Вайц, старший научный сотрудник и директор Центра военно-политического анализа в Институте Хадсона, указал в своём выступлении на фундаментальную проблему российско-американских отношений – ограниченное число сфер взаимодействия. «В них доминируют те же вопросы, что и в 1980-е годы, когда я начинал заниматься этой темой: контроль над вооружениями, региональная безопасность и так далее», – сказал он. Это представляет собой разительный контраст с американо-китайскими отношениями, где, несмотря на разногласия по вопросам безопасности, существуют прочные контакты в сфере науки и бизнеса, делающие отношения более гибкими.
Историки будущего охарактеризуют нынешний период американо-российских отношений как парадоксальный, считает программный директор клуба «Валдай» Иван Тимофеев. В 2014 году в отношениях начался затяжной кризис, но, в отличие от других подобных кризисов, ему не предшествовало наращивание стратегических потенциалов. Ранее на Западе снижались военные расходы, силы США в Европе сокращались, а приём в НАТО новых стран-членов не сделал альянс сильнее. Что же касается российской военной реформы, осуществлявшейся в то время, то она была призвана в первую очередь преодолеть последствия деградации вооружённых сил в предыдущие десятилетия, а оборонные расходы России, хотя и значительно увеличились, составляют всего лишь 10% от американских, не говоря уже об общих расходах НАТО.
В дальнейшем с обеих сторон было много воинственной риторики на политическом уровне, но важно, что на уровне военном проявлялась сдержанность и предсказуемость, считает Тимофеев. Иными словами, мы вернулись в ситуацию взаимного сдерживания и задача политиков состоит в том, чтобы зафиксировать его стабильный характер. Для этого, в частности, необходимо принимать меры по сохранению существующих режимов безопасности. Это и договор о РСМД (договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности), и ДОВСЕ (договор об обычных вооружённых силах в Европе), дух которого, по мнению Тимофеева, жив, несмотря на приостановление участия России в договоре, и положения основополагающего акта Россия – НАТО.
Близкие позиции занимает Майкл Кофман, считающий, что российско-американские отношения в ближайшие годы будут определяться теми кризисами, которые они переживают. Кризис стал нормой и главная задача для американской администрации – достичь стабильности в отношениях. По словам Кофмана, в администрации это понимают, о чём свидетельствуют высказывания государственного секретаря Рекса Тиллерсона во время визита в Москву.
Участники дискуссии обсудили возможное влияние личных контактов лидеров двух стран на перспективы отношений. Все согласны с тем, что не следует это переоценивать, так как варианты действий президента Трампа ограничены множеством факторов – от крайне негативного отношения к России в американском внешнеполитическом истеблишменте до настроений национальных диаспор в США и позиции союзников по НАТО. Что касается внешнеполитического истеблишмента, то, по словам Кофмана, он привык воспринимать Россию в двух категориях: либо она настолько слаба, что может быть полностью списана со счетов, либо настолько сильна, что представляет угрозу. Мышление в столь жёстких категориях вряд ли способствует выработке нюансированной политики.
В общем и целом участники дискуссии сошлись в том, что общие интересы России и США сводятся к поддержанию стратегической стабильности и противодействию внешним угрозам. Кофман считает, что нынешний кризис способствовал более чёткому формулированию направлений взаимодействия с Россией: это Украина, Сирия и взаимодействие по военной линии в Европе. По его словам, это позволило уйти от обсуждения абстрактных проблем геополитического соперничества на постсоветском пространстве и сосредоточиться на конкретных проблемах, что в каком-то смысле является хорошей новостью.
