Что такое Евразия? Оксюморон, конгломерат цивилизаций, абсолютно несовместимых друг с другом? Или же поле для сотрудничества, уникальное политическое объединение? Существует ли вообще евразийская общность и какие вызовы перед ней стоят? Об этом поговорили участники первой панели Российско-казахстанского экспертного форума клуба «Валдай», который проводится в Астане 10–11 мая совместно с Казахстанским советом по международным отношениям.
Главный вопрос, который обсуждался в ходе первой, открытой для СМИ, панельной дискуссии, по словам председателя Фонда клуба «Валдай» Андрея Быстрицкого, заключался в том, насколько евразийское пространство способно интегрироваться и как общемировой процесс глобализации преломляется в этом регионе. В интервью по итогам первой панели (которое, кстати, вы можете посмотреть в наших русскоязычных аккаунтах Facebook и Telegram) Быстрицкий точно сформулировал суть, причину споров, разгоревшихся между панелистами. Часть из них, сказал он, считает, что цивилизационные различия слишком глубоки и нынешнее евразийское сотрудничество является ситуативным, а другие уверены, что появляется новый нарратив, который позволяет формировать новую сущность – Евразию.
Так существует ли эта «сущность» и насколько она нова? Георгий Толорая, исполнительный директор Национального комитета по исследованию БРИКС, считает, что в плане единого пространства никакой Евразии нет. Это оксюморон, конгломерат цивилизаций, абсолютно несовместимых друг с другом.
Европа, Россия, Ближний Восток, Южная Азия, Восточная Азия – это всё примеры разных цивилизаций, которые взаимодействуют друг с другом не как жидкости, смешивающиеся в одном сосуде, а как шестерёнки – различной мощности, различного размера. Поэтому, когда мы говорим, например, о переговорах Европы и Евразии, имеются в виду ЕС и разные шестерёнки в евразийском пространстве. И более ничего.
Эксперт напомнил, что советский евразийский проект распался, как только из-под него исчезла идеологическая база. Евросоюз появился на волне объединения против общего врага – СССР, и теперь в ЕС пытаются его «воскресить» – с помощью России. У стран евразийского пространства нет такой мотивации и общих интересов для формирования евразийского сообщества.
Однако не всё так безнадёжно. По словам Толораи (который назвал себя пессимистическим оптимистом), Евразии нет, но есть евразийский проект, где доминируют два подхода – российский и китайский. Как их соединить? Толорая считает, что поскольку Китай становится сильным игроком, России стоит вписаться в китайский проект, поскольку у неё нет шансов стать двигателем евразийской интеграции.
«Реанимировал» Евразию и Россию в глазах собравшихся Дмитрий Суслов, заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ. Он напомнил господину Толорае о том, как создавалась американо-европейская общность. В XIX веке мысль о том, что США и Европа будут представлять собой единое сплочённое сообщество, казалась невероятной. Теперь, несмотря на ряд проблем, существование этого сообщества неоспоримо. Напрашивается параллель: на евразийском пространстве уже сейчас проявляются особые правила, евразийским странам присуще особое качество отношений. Примером может послужить уникальная природа российско-китайского взаимодействия. Россия и Китай не занимаются дележом евразийского пространства, а напротив – пытаются совместно его развивать. Сопряжение проектов ЕАЭС и «Один пояс, один путь» – конкретный пример новых правил игры и качественно новых отношений между великими державами с участием средних и малых держав. Уже это позволяет говорить о существовании политического сообщества на евразийском пространстве.
Апеллируя к выступлению Толораи, Дмитрий Суслов также сказал, что России не нужно «вписываться в китайский проект». России вообще не нужно никуда вписываться – Евразия позволяет не делать этого, поскольку является совместным предприятием, в чём заключается её колоссальное преимущество.
Казахстанские панелисты не ставили под сомнение существование евразийского сообщества. Но они размышляли над тем, в какой степени Казахстан должен быть привержен этому проекту в условиях быстро меняющейся «новой нормальности». Искандер Алыкбаев, исполнительный директор Казахстанского совета по международным отношениям, говоря о проблемах интеграции, отметил, что Казахстан до сих пор пытается ответить на вопрос, к какой общности он принадлежит – к центрально-европейской или евразийской? Несомненно, евразийский аспект более привлекателен и перспективен.
По мнению Алыкбаева, главный вызов для Евразии заключается «в нас самих» – внешние угрозы менее значимы. Евразийским странам необходимо развивать культуру, экономику, совместные проекты. Кроме того – нужно держать курс на сближение, причём важно взаимодействие на уровне people to people.
Аскар Нурша, политолог, эксперт по вопросам внешней политики и безопасности, в свою очередь отметил, что после того, как «мир пришёл в движение», стало неясно, как позиционировать себя в нём. С одной стороны, есть ощущение некой стабильности, но с другой – Россия в последние годы становится силой, трансформирующей пространство вокруг себя (Украина, Сирия). Вопрос в том, как возможные перемены скажутся на Казахстане и как ему адаптироваться к новым правилам игры. «Хотелось бы, – отметил Нурша, – чтобы имеющийся остров стабильности сохранялся в ближайшие 10–20 лет».
«Главное, – пошутил в ответ Андрей Быстрицкий, – чтобы этот остров был летающим, как Лапута, в романе Джонатана Свифта “Приключения Гулливера”». В продолжение литературной дуэли, Аскар Нурша вспомнил слова Александра Солженицына (из очерка «Как нам обустроить Россию?») о том, что по-настоящему важен для России лишь союз с Украиной, Белоруссией и Казахстаном. Это, как отметил Нурша, «последняя линия обороны». Чтобы избежать геополитических проблем, Россия должна заботиться о малых народах, которые её окружают. Однако экономический фактор тоже важен. «Мы – сырьевые экономики, – отметил Нурша. – И если мы не будем развивать реальные экономики, то нам нечего будет интегрировать. Проект должен что-то давать». По словам эксперта, для успешного развития евразийского проекта надо прежде всего работать над реальными экономиками, а не вводить в спешке общую валюту.
В самом начале панельной дискуссии Георгий Толорая (пессимистически-оптимистически) отметил, что евразийство есть не найденный, а сконструированный нарратив. Искусственное образование. Отвечая на эту реплику, Алексей Куприянов, научный сотрудник сектора международных организаций и глобального политического регулирования отдела международно-политических проблем ИМЭМО РАН, возразил, что Евразия в сущности хоть и сконструированный, но «не такой уж плохой нарратив». Постепенно поле для соперничества превращается в поле для сотрудничества. Сейчас Евразия переживает процесс трансформации, и он позитивный. Об этом говорят многие факты. К примеру, не оправдались прогнозы краха экономик, в том числе российской и индийской, развивается сфера безопасности, что побуждает евразийские страны взаимодействовать друг с другом, есть в конце концов сильные лидеры (Си – в Китае, Моди – в Индии, Путин – в России), само наличие которых работает на мирное, стабильное развитие стран, а значит – и Евразии в целом.
Эксперты панельной дискуссии так и не пришли к общему знаменателю, но главное, что российская и казахстанская стороны услышали мнения друг друга. Как отметил, открывая форум, председатель Казахстанского совета по международным отношениям Ерлан Карин, хотя «мы соседи и обречены на вечное партнёрство», тем не менее многие процессы требуют диалога. И это тот самый случай.
Напомним, что 10 мая в рамках экспертного форума состоялось ещё три сессии, однако они проходили по правилам Chatham House, а это значит, что все обсуждения – анонимны. Заключительная (и также закрытая) сессия форума состоится 11 мая. Панелисты обсудят новые контуры кооперации в Центральной Азии. Больше о темах и участниках вы можете узнать из Программы на нашем сайте или из нашего следующего аналитического отчёта.
