На прошлой неделе во время посещения Пентагона Президент США Дональд Трамп представил новую стратегию противоракетной обороны, которая приходит на смену документу 2010 года, принятого ещё администрацией Барака Обамы. Фактически новая стратегия дополняет и расширяет принятые в последние два года другие американские документы стратегического планирования: Стратегию национальной безопасности, Стратегию национальной обороны, а также Ядерную доктрину.
И целого мира мало
Новый документ является ответом на растущие возможности ряда стран, включая Северную Корею, Иран, Россию и Китай, в вопросе создания и совершенствования баллистических ракет, в том числе с разделяющимися и маневрирующими головными частями. И если сама постановка вопроса о необходимости защиты территории США, их вооружённых сил, союзников и партнёров за рубежом не нова, то планы американской администрации по созданию в космосе системы датчиков раннего оповещения запуска баллистических ракет и – в перспективе – ракет-перехватчиков космического базирования – новый этап развития американской системы противоракетной обороны.
Данная идея перекликается со Стратегической оборонной инициативой, объявленной президентом США Рональдом Рейганом в 1983 году и предполагавшей разработку системы ПРО космического базирования, которая на поверку оказалась политическим блефом. Однако и сегодня, 36 лет спустя, с появлением гораздо более совершенных технологий, реализация подобного проекта не так уж проста.
Современное состояние и перспективы американской противоракетной обороны
В настоящее время американская ПРО достаточно разнообразна и представлена четырьмя различными системами:
-
Наземной системой противоракетной обороны на маршевом участке полёта с ракетами-перехватчиками наземного базирования. В настоящее время 40 таких ракет размещены в Форт-Грили, штат Аляска (согласно стратегии противоракетной обороны, их численность планируется довести до 63 к 2023 году), и ещё 4 на авиабазе Ванденберг, штат Калифорния. Эта система фактически является ключевым элементом национальной системы противоракетной обороны, о создании которой было объявлено ещё в конце 1990-х годов.
-
Противоракетный комплекс передвижного базирования для высотного заатмосферного перехвата ракет средней дальности (THAAD). Согласно стратегии противоракетной обороны, США уже имеют на вооружении семь батарей противоракетного комплекса данного типа, одна из которых развёрнута на американской базе на острове Гуам, а другая – на территории Южной Кореи.
-
Система противоракетной обороны «Иджис» морского и наземного базирования с ракетами перехватчиками СМ-3 и СМ-6. Уже развёрнута и действует наземная система «Иджис» в Румынии, аналогичная система создаётся в Польше. Планируется, что она станет частью системы защиты от баллистических ракет стран – членов НАТО, решение о создании которой было принято еще в 2002 году.
-
Противоракетный комплекс «Пэтриот» для защиты позиционных районов войск на средних и больших высотах от ракет малой дальности и крылатых ракет.
Теперь к этому противоракетному разнообразию, по всей видимости, добавятся и элементы ПРО, включающие элементы раннего оповещения и отслеживания спутников (так называемый «слой космических сенсоров») в перспективе с ракетами-перехватчиками, космического базирования – как для перехвата баллистических, так и противоспутниковых ракет. На презентации стратегии противоракетной обороны Дональд Трамп обещал, что финансирование «космической ПРО» начнётся уже в 2020 году.
С международно-правовой точки зрения реализация такого проекта вполне возможна, так как Договор о космосе 1967 года устанавливает лишь запрет на размещение на орбите ядерного и другого оружия массового уничтожения, установки такого оружия на Луне, любом другом небесном теле или станции в космическом пространстве. Элементы систем ПРО под эти ограничения не подпадают.
Дальнейшие действия и возможный ответ России
Космическая ПРО США на сегодняшний день если и представляет опасность современному состоянию стратегической стабильности и ядерному сдерживанию, то пока лишь теоретическую, так как реализация этого проекта под большим вопросом. Его вполне может постичь судьба Стратегической оборонной инициативы или позиционного района ПРО вокруг базы межконтинентальных баллистических ракет Гранд-Форкс, который так и не был завершён.
Кроме того, не приводится даже приблизительная стоимость подобной системы, которая точно исчисляется в миллиардах долларов США. Такие огромные траты ещё необходимо будет обосновать. Вызывают вопросы и предполагаемые технические решения, в частности с пользованием боевого лазера. У американских военных уже был прототип экспериментального самолёта Boeing YAL-1 с боевым лазером, который проектировался для уничтожения баллистических ракет на разгонном участке полёта. В 2011 году программа была признана неприменимой на практике и закрыта, так как мощность лазера была слишком малой, и для успешной работы самолёты должны были постоянно находиться в непосредственной близости от места запуска ракет, что сложно осуществимо. Также создаваемые стратегические наступательные вооружения проектируются с учётом существующих и даже перспективных систем ПРО. Например, гиперзвуковой маневрирующий боевой блок российского комплекса «Авангард» может развивать скорость в рекордные 27 Махов (30 тыс. км. в час), что физически недоступно для перехвата, по крайней мере на текущем этапе. Для будущих систем ПРО необходим технологический прорыв, иначе они окажутся бесполезными.
Безусловно, защита территории и орбитальной спутниковой группировки из космоса – крайне заманчивая перспектива для любой страны в части достижения военного превосходства. Скорее всего, США попытаются её реализовать.
В военном плане Россия уже обладает рядом перспективных гиперзвуковых наступательных вооружений (кстати, их разработка началась в СССР именно в ответ на американскую СОИ), которые способны преодолевать ПРО.
В политическом плане всё менее однозначно. Нежелание США увязывать развитие ПРО с сокращением стратегических наступательных вооружений, продемонстрированное ещё в рамках переговоров по СНВ-3, дополнительно усложнит, а, может, и просто сделает невозможным консенсус по будущему договору, который должен прийти на смену СНВ-3. Учитывая фактически анонсированный выход США из ДРСМД летом этого года, а также неочевидные перспективы продления СНВ-3 до 2026 года, весьма высока вероятность уже в феврале 2021 года остаться без каких-либо действующих российско-американских соглашений в области стратегических наступательных вооружений. Крах советско/российско-американской системы контроля над стратегическими наступательными вооружениями может привести как к последующему осознанию необходимости новой, скорее всего, уже многосторонней системы договорённостей, так, возможно, и к демонтажу всей системы нераспространения, основанной на Договоре о нераспространении ядерного оружия. Однако в Вашингтоне таких катастрофических последствий своих действий, похоже, пока не осознают.
