С точки зрения безопасности в Европе мы имеем дело с потухшим вулканом, который свои основные извержения произвёл в ХХ веке, пишет программный директор клуба «Валдай» Андрей Сушенцов. Всё свидетельствует о том, что основная арена геополитического противостояния смещается на Тихий Океан, в его западную часть. Именно там быстрее всего растут военные бюджеты, там строятся новые авианосные ударные группы, там концентрируются стратегические интересы ведущих мировых держав. Возможно, что для европейцев это не такая уж и плохая новость.
Ситуация в сфере безопасности в Европе далека от идеальной. НАТО, хотя и продолжает находиться в поисках своей миссии, с 2015 года акцентирует в качестве ключевой задачи сдерживание России. Вернулась практика передового базирования сил в Восточной Европе, участились масштабные военные учения. Однако если посмотреть на фактические шаги и мобилизованные странами НАТО силы, то видно, что они не достигают и десятой части тех приготовлений, которые существовали в годы холодной войны.
Ситуацию скорее правильно назвать неопределённой, поскольку в слух произносимые резкие слова мало подкрепляются конкретными шагами. Сами эти шаги справедливо назвать минимально политически востребованными, а не реальным физическим военным присутствием, которое напоминало бы армию вторжения или служило бы средством конвенционального сдерживания в Европе. При этом общий климат в сфере безопасности между Россией и Западом остаётся остро негативным. Стороны глубоко разделены в оценке ситуации в Восточной Европе и, в частности, Украинском кризисе. Повестку дня НАТО фактически захватили государства Прибалтики и Польша. На этом фоне никакого конструктива не просматривается.
При этом НАТО не снимает с повестки дня расширение блока. В последнее время организация расширялась на Балканах. Вместе с тем, условий для расширения НАТО на Украину и Грузию не существует. В альянсе осознают, что этот шаг привёл бы к развёртыванию кризиса в отношениях с Россией, поскольку спровоцирует её на ответные шаги. Кроме того, есть риск провокационного поведения со стороны Киева и Тбилиси с намерением получить поддержку со стороны Запада, как это было в 2008 году. Принятие Украины и Грузии в НАТО означало бы, что в альянсе созрело решение о военной операции против России. То обстоятельство, что мы не видим реального продвижения Украины и Грузии в НАТО, означает, что таких планов не существует.
В целом для стран Запада характерна низкая приоритетность отношений с Россией. Как будто бы настоящего ощущения угрозы от неё никто не испытывает. России принято пугаться, но скорее ритуально, между новостями о финансовых рынках и прогнозом погоды. Большинство стран Запада поглощены внутриполитическими проблемами. Если уж украинский кризис не сделал конфронтацию с Россией ключевым приоритетом Запада, то трудно представить, что же может.
Российские аналитики – впрочем, как и все остальные – просмотрели симптомы превращения Турции в самостоятельный центр силы на Ближнем Востоке, готовый отстаивать свои интересы невзирая на лица. Несмотря на глубокую интегрированность в НАТО, в послужном списке Анкары – применение силы против большинства соседей, включая союзника по НАТО – Грецию, вторжение на Кипр и враждебный нейтралитет к американской операции в Ираке. Российско-турецкий кризис 2015 года, как и текущая эскалация конфликта в отношения Анкары и Вашингтона – знак стремления Турции играть в высшей лиге мировой политики. Можно сказать, что поведение Анкары – один из признаков многополярности, но тот, который не обязательно нам понравится.
Вторым значительным стресс-тестом является ситуация на Балтике, где часты опасные сближения воздушных судов и кораблей. Но при этом между сторонами сформировалась система сигнализирования, которая указывает на отсутствие намерения на эскалацию кризиса. И хотя в регионе нет недостатка в горячих головах и разрушительная информационная кампания в СМИ сопровождает любой российский шаг в регионе – вспомним хотя бы недавние российско-белорусские военные учения «Запад» – ни один из инцидентов не привёл к усугублению конфронтации.
Наиболее комплексным и продолжительным является украинский кризис. Его метафорой, вероятно, является автокатастрофа в результате рискованного вождения. Со стороны Запада рискованной была недооценка значимости украинского вопроса для России, как и недооценка российских возможностей. А со стороны России рискованным было поздно обозначить свои красные линии на Украине, недооценить в целом характер украинского политического класса и сделать ставку на непопулярное правительство Януковича. Однако эта же ситуация показывает, что если бы у НАТО или у США было бы намерение воевать с Россией, то Украина уже сейчас имела бы военный союз с США – что существенно легче, чем вступить в НАТО. И в рамках этого союза она уже сейчас получила бы передовое базирование американских войск, развёртывание флота в своей акватории, системы противовоздушной и противоракетной обороны. Этого не происходит, мы наблюдаем минимально политически востребованные шаги по поддержке Украины. Более того, как Россия, так и Запад демонстрируют усталость от неожиданных поворотов политики в Киеве. Исходя из этого можно констатировать, что опасность военного противостояния в Европе часто преувеличивается.
Всё свидетельствует о том, что основная арена геополитического противостояния смещается на Тихий Океан, в его западную часть. Именно там быстрее всего растут военные бюджеты, там строятся новые авианосные ударные группы, там концентрируются стратегические интересы ведущих мировых держав. Возможно, что для европейцев это не такая уж и плохая новость.
Материал впервые опубликован в «Независимой газете»
