При виде того, как продолжают перемещаться международные границы, преобразуются институты мирового управления, изменяются объединения государств и смещаются мировые центры силы, у нас возникает ряд важных вопросов. Как сделать так, чтобы эти процессы пошли эволюционным путём? Как разрядить напряжённость, накапливающуюся в отношениях между крупнейшими государствами, и сохранить мир? В статье, написанной для клуба «Валдай», на эти темы рассуждает профессор факультета государственного управления Дармутского колледжа Уильям Уолфорт.
В противовес большинству нынешних экспертных комментариев рискну утверждать, что усилия мировых держав могут быть направлены на смягчение «коренных перемен в мире» и сопутствующей им напряжённости в отношениях между ведомым США Западом, с одной стороны, и его партнёрами (а иногда противниками), с другой.
При внимательном рассмотрении серьёзных аналитических оценок замечаешь растущее совпадение в восприятии авторами власти. Когда государства не соглашаются друг с другом по вопросу распределения власти и влияния, им свойственно питать противоположные ожидания и стоять на противоположных переговорных позициях. Но когда стороны приходят к осознанию того, что располагают примерно одинаковой мощью, торговаться становится легче.
За прошедшие годы США и их главные союзники на горьком опыте уяснили себе пределы собственных возможностей. Пьянящие ожидания, с которыми они встретили наступление нового тысячелетия, повсеместно сменились более умеренными взглядами. В то же время потерпела поражение и концепция неудержимо-быстрого подъёма стран БРИКС и подобных им государств, не согласных с нынешним мировым порядком во главе с Соединёнными Штатами, тесно связанная с идеей о возможности быстрого восстановления истинно многополярной системы, возглавляемой примерно равными по силе государствами.
Коренным образом изменилось мнение о перспективах взлёта Китая, где произошло замедление темпов роста и всё более явно обнаруживается наличие масштабных внутренних проблем. Лишь немногие трезвомыслящие аналитики теперь ожидают, что в ближайшем будущем КНР станет единственной мировой сверхдержавой вместо США. Все сходятся на том, что в новой картине мира Китай и Россия смогут отстаивать свои интересы гораздо успешнее, чем десятилетие назад, что одновременно появится множество других акторов, обладающих растущими возможностями, но что единственной настоящей мировой сверхдержавой надолго останутся США.
Впрочем, имея в виду долгосрочную перспективу, утверждать, что глубинные тенденции благоприятствуют либо либеральному Западу, либо нелиберальным державам, затруднительно. США с их сравнительно молодым населением стоят особняком от большинства основных стран либерального Запада, в которых намечается демографический спад и замедление роста.
Более того, ведущие экономисты утверждают, что эпоха быстрого расширения производства за счёт внедрения новых технологий закончилась и никогда больше не повторится. Таким образом, нормальным явлением вполне может стать рост менее 1%. Тем временем получила широкое признание мысль о том, что технологии и всё большая глобальная экономическая открытость подрывают позиции среднего класса, в результате чего во всём либеральном мире наблюдается подъём популистских настроений, подтачивающий прочность общественных устоев и существующих институтов.
Переживает глубокий кризис Европейский союз, долгое время считавшийся оплотом крепнущего либерального порядка. Потерпели очевидную неудачу и либеральные проекты поощрения демократии и включения в международное право либеральных толкований понятий суверенитета и прав человека. В итоге стало ясно, что либеральному Западу лучше ограничиться возделыванием собственного сада и не задумывать глобальных проектов по распространению своих норм и принципов.
Но ситуация в нелиберальных державах ничуть не лучше. Главной движущей силой «взлёта БРИКС» всегда был Китай, но сейчас мало кто из экспертов сомневается в том, что его экономика будет расти медленнее, чем ожидалось, и что ему предстоит преодолеть большие трудности, чтобы не угодить в «ловушку среднего дохода». К тому же его быстрый подъём был всегда тесно связан с политикой (например, накоплением огромных долларовых активов), укреплявшей глобальные позиции США.
Относительно России вполне можно утверждать, что её военная мощь продолжит увеличиваться, однако задача освобождения страны от сырьевой зависимости так же далека от осуществления, как и в тот момент, когда Владимир Путин впервые вступил в должность. Даже если не брать в расчёт критические высказывания о том, что современная политико-экономическая система России ограничивает долгосрочные перспективы её развития в качестве инновационной технологической державы, демографическая ситуация в стране ставит её будущему развитию такие же препоны, какие наблюдаются в Западной Европе.
Единственная страна БРИКС, обладающая всеми возможностями для продолжительного роста, – это Индия. Но для либерального порядка это предполагает неясные последствия, учитывая, что Индия – всеми признанная демократия.
В этих условиях наилучшим выходом было бы поддержание США и Западом, с одной стороны, и остальными, в частности Россией и Китаем, с другой, равновесия на основе правила «живи сам и позволь жить другим». Взаимная заинтересованность в предотвращении очередного глобального экономического кризиса, укреплении безопасности на восточных и западных границах Евразии, борьбе с терроризмом и недопущении распространения ядерного оружия призывает к объединению усилий в поиске путей решения нынешних кризисов в ближнем зарубежье Китая и России. Учёным, конечно, гораздо легче предлагать возможные рецепты и рекомендации о том, как избежать эскалации, чем политикам проводить их в жизнь. Но аналитикам вряд ли стоит преувеличивать значительность преград к такому сотрудничеству.
