Япония прощается с комплексом вины? Почему Токио решился на симметричный ответ Сеулу

Решение южнокорейского Верховного суда о выплате компенсаций корейским рабочим, насильно мобилизованным в годы войны японскими компаниями, являющееся прямым нарушением Базового договора об отношениях между Японией и Южной Кореей, вызвало немалое раздражение и у японской дипломатии, и у японской публики. Профессор сеульского Университета Кунмин Андрей Ланьков объясняет, почему в этой ситуации японцы решили сделать то, чего они не делали никогда – дать симметричный ответ.

С середины июля главная тема южнокорейской печати – это очередной кризис в отношениях с Японией. Как оно часто бывает, сам этот кризис не очень заметен за пределами страны, и даже в Японии он, в общем, находится на периферии общественного внимания, но вот в Корее сейчас японская тема очень актуальна – куда актуальнее, кстати, чем тема северокорейская, о которой в сеульской печати вообще говорят довольно мало

Очередной раунд бесконечного, как мексиканский сериал, японо-южнокорейского противостояния, начался в октябре 2018 года, когда Верховный суд Республики Корея постановил: корейские рабочие, насильно мобилизованные в годы войны японскими компаниями, должны получить компенсацию от этих компаний.

Эта новость не вызвала восторга в Японии – по меньшей мере, по двум причинам. Во-первых, решение корейского Верховного суда открывало ящик Пандоры: если японцам не удастся его блокировать, то за южнокорейскими требованиями последуют аналогичные требования Китая.

Во-вторых (и в главных), позиция Верховного суда являлась прямым нарушением Базового договора об отношениях между Японией и Южной Кореей. Договор этот был подписан в 1965 году и предусматривал, что Япония предоставит Сеулу 300 миллионов долларов в качестве помощи, и ещё 500 миллионов в качестве льготных займов. Этими платежами, как было недвусмысленно указано в тексте Договора, раз и навсегда закрывался вопрос о компенсациях за ущерб, нанесённый Корее в период колониального правления.

Те 800 миллионов долларов, которые были получены в 1960-е годы, примерно соответствуют нынешним 6,5 миллиардам долларов и являлись огромной суммой для бедной страны, которой тогда являлась Южная Корея. Они были грамотно инвестированы и сыграли немалую роль в «корейском экономическом чуде». Однако с момента заключения договора южнокорейские левые националисты (а национализм в Южной Корее – идеология левых, а не правых) были сильно им недовольны, считая, что предусмотренные Договором выплаты являются неадекватными.

Южная Корея: демократия в режиме «спойлерства» или альтернативный политический курс?
Георгий Толорая, Глеб Ивашенцов
Впервые за 16 лет в Республике Корея парламентское большинство на выборах получила оппозиция – демократическая партия «Тобуро минджудан». Эксперты клуба «Валдай» считают, что демократы слишком разобщены, чтобы кардинально изменить курс страны, однако определённую «турбулентность» политике консерваторов они, несомненно, обеспечат.
Мнения участников

С 2017 г. левые националисты, в лице администрации президента Мун Чжэ Ина, находятся у власти – и не скрывают своей уверенности в том, что японцы должны «платить и каяться» за реальные (или выдуманные) преступления почти вековой давности. Именно приход к власти Мун Чжэ Ина ознаменовался принятием упомянутого выше решения Верховного Суда.

Строго говоря, японцам не привыкать к тому, что корейские националисты предъявляют им самые разные обвинения – иногда обоснованные, а иногда и до комизма абсурдные. Однако на этот раз затронуты оказались материальные, а не символические интересы. Кроме того, изменилась и сама Япония: сейчас японцы, особенно молодые, всё чаще задаются вопросом, с какой стати они должны нести ответственность за деяния своих прадедов и прапрадедов. Премьер-министр Синдзо Абэ отчасти сам разделяет эти настроения, а отчасти – пользуется ими в своих политических целях.

Вдобавок, опыт последних десятилетий наглядно продемонстрировал: ни покаяния, ни компенсации проблему не решают. Японцы и после подписания Договора 1965 года не раз выплачивали дополнительные компенсации отдельным группам корейцев, особо пострадавшим от колониальных властей, а японские официальные лица, включая и самого императора, не раз приносили корейцам свои публичные извинения за колониальное прошлое. Однако позиция корейской стороны – или, по меньшей мере, корейских националистов – от этого не менялась: каждый раз японская извинения объявлялись неискренними, а компенсация – недостаточной.

Поэтому решение южнокорейского Верховного суда вызвало и у японской дипломатии, и у японской публики немалое раздражение, и в новой ситуации японцы решили сделать то, чего они не делали никогда – дать симметричный ответ.

В июле было объявлено, что Южная Корея будет исключена из списка стран, которые могут свободно закупать в Японии химикаты, необходимые для производства полупроводников. Речь идёт о фтороводороде, фтористых полиимидах и фоторезистах. Названия этих веществ для неспециалиста звучат экзотически, но все они играют огромную роль в производстве полупроводников и сотовых телефонов. Все три химиката в основном закупались Кореей в Японии, и найти альтернативных поставщиков будет непросто.

Речь, правда, идёт не о запрете поставок – просто отныне разрешение на такие поставки нужно будет получать через соответствующие японские министерства, причём процедура может занимать до трёх месяцев, и положительный ответ отнюдь не гарантирован

При этом японские санкции обставлены таким образом, что Южной Корее будет трудно оспорить их, например, в ВТО, куда Сеул намерен подать формальную жалобу. Исключение Кореи из т.н. «белого списка» формально обосновано соображениями национальной безопасности, опасениями по поводу того, что произведённые с помощью японских реагентов материалы попадут в опасные руки. Оспорить эту позицию, как признают и многие южнокорейские эксперты, непросто.

Корейская сторона ответила на японские контрмеры предсказуемо – цунами национализма захлестнуло страну. Началось движение за бойкот японских товаров и японских торговых сетей, а популярность президента Мун Чжэ Ина, медленно, но неуклонно снижавшаяся в последние месяцы, вновь выросла (что, возможно, и являлось одной из целей всего происходящего). Конечно, раздаются и голоса о том, что от конфликта в итоге в первую очередь пострадает Южная Корея, экономика которой очень зависит от производства полупроводников, и что лучше бы спустить его на тормозах. Однако подобные взгляды вызывают резкое осуждение.

Вообще ничего удивительного в происходящем нет. Хотя в советские времена у нас часто писали об «агрессивном треугольнике Сеул-Токио-Вашингтон», в реальности отношения между двумя главными союзниками США в Восточной Азии всегда оставляли желать лучшего: на протяжении десятилетий Южная Корея и Япония видели друг в друге недоброжелателей, а то и потенциальных противников.

Враждебность к Японии, столь характерная для корейского общества и корейской политики, обычно объясняется последствиями 35 лет колониального правления в 1910-1945 годах. Это верно лишь отчасти – достаточно напомнить, что на Тайване, который в те же годы также находился под японским правлением, к Японии относятся вполне положительно. Куда важнее то, что именно Япония в своё время была выбрана корейским национализмом на должность «злобного врага», существование которого необходимо для сплочения нации.

Япония – Китай: мягкая сила дипломатии панд
Дмитрий Стрельцов
«В экономике горячо, в политике холодно», – в последние годы именно эта формула неизменно использовалась для характеристики японо-китайских отношений. Недавний официальный визит премьер-министра Японии Синдзо Абэ в Китай – впервые за семь лет – стал прогрессом в развитии политического диалога, пусть небольшим и символическим, но прогрессом.
Мнения участников

Хотя в целом правоконсервативные силы относятся к Японии с меньшей враждебностью, чем левые националисты, некоторый градус антияпонских настроений дружно поддерживается всеми корейскими СМИ, равно как и всей системой образования. Рассказы о жестокости и коварстве японцев, и страданиях (или, напротив, героическом сопротивлении) корейцев составляют основное содержание почти всех фильмов и книг, в которых речь идёт о колониальных временах.

При разговоре на эти темы допустимы только две краски – чёрная и белая, места для полутонов и оттенков просто нет. Спокойное обсуждение истории колониального периода невозможно из-за множества табуированных тем. Южнокорейский учёный или журналист немало рискует своей карьерой, если будет слишком часто напоминать о том, что колониальный период был не только временем насильственной ассимиляции и принудительного, но и временем экономического роста, резкого увеличения средней продолжительности жизни, развёртывания современной системы образования.

В условиях постоянно присутствующего, «разлитого в воздухе» антияпонского национализма демонстрация своей готовности противостоять Японии всегда помогает корейскому политику набирать дополнительные очки в предвыборной гонке.

Немалую роль играло и то, что до недавнего времени японцы, движимые комплексом вины за колониальное прошлое, редко отвечали на упрёки и провокации Сеула. Японцы далеко не всегда уступали нажиму, но до недавнего времени никогда не отвечали ударом на удар. В этом отношении они отличались от китайцев, которые жёстко отвечали на те действия южнокорейских властей, которые противоречили китайским интересам.

Несколько упрощая ситуацию можно сказать: основываясь на опыте последних десятилетий, в Сеуле боялись Китая и немного опасались США, но считали Японию достаточно безответной целью. Сейчас это, кажется, меняется: затянувшийся пост-военный и пост-имперский комплекс вины, кажется, уходит в прошлое – тем более, что попытки строить дипломатию в регионе на признании вины и покаянии, объективно говоря, ничего не принесли Японии.

Возможно, «новая жёсткость» Токио приведёт к тому, что с ним будут больше считаться. Впрочем, возможен и противоположный результат: попытки Японии показывать зубы лишь усилят позиции тех, кто и так денно и нощно говорит об «опасности возрождения японского милитаризма».

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.