Взятие Ракки породило надежды на возможность развития военного успеха. При таком взгляде на вещи известная формула «военного решения в Сирии не существует» может превратиться в надоевшую мантру для тех, кто будет пытаться максимально усилить свои позиции на будущее в оставшееся до окончательной победы над ДАИШ* время.
Взятие Ракки войсками американской коалиции оказало серьёзное влияние на дальнейшее развитие ситуации в зоне сирийского конфликта. Непосредственные результаты освобождения города от ДАИШ очевидны – ещё больше сужена территория, которую контролировали террористы (сейчас от 5 до 10 % территории Сирии), организация ослаблена, хотя и сохранила наиболее подготовленную часть боевиков и может продолжить перебазирование в другие государства. За четыре месяца бомбардировок и обстрелов Ракка оказалась превращена в руины, и потребуется немало средств и времени на восстановительные работы.
Но, помимо очевидных последствий, завершение операции породило немало вопросов, на которые сейчас нет однозначных ответов. Включённость в сирийский конфликт региональных и глобальных игроков со своими интересами и со своими союзниками на земле способствовало превращению давно ожидаемого события в очередной источник разногласий и неопределённости.
Можно напомнить, что в сирийской гражданской войне американцы подготовили и поддержали ряд нерегулярных военных формирований, включая Свободную сирийскую армию и вооружённые курдские отряды, боевые задачи которых включали борьбу против ДАИШ и освобождение занятых ею территорий и одновременно борьбу против Асада и правительственных сил, а также союзников режима – иранских стражей исламской революции и движения «Хезболла». По словам бывшего министра обороны США Эштона Картера, «почти все бойцы влились в созданные вооружённые группы и все были готовы воевать против Асада, равно как против ДАИШ». В условиях, когда оппозиционные формирования при поддержке региональных сил и США начали теснить правительственные войска, дихотомия их военных целей представлялась «кураторам» вовсе не противоречивой.
Изменение соотношения сил в конфликте после ввода российских ВКС и поддержки Россией правительственной коалиции, успехи сирийской армии и укрепление позиций режима, создание зон деэскалации при активной роли РФ, Турции и Ирана, казалось, сделали продолжение военного сопротивления со стороны оппозиции всё более проблематичным.
Тем не менее освобождение Ракки стало важным маркером возможности обострения политических разногласий и военных столкновений. Как известно, Сирийские демократические силы (SDF), ведшие штурм Ракки при воздушной поддержке США, включают в себя отряды курдской самообороны (YPG), которые склонны рассматривать Ракку как свою будущую столицу. Празднуя победу, они даже развернули знамя Рабочей партии Курдистана (РПК), считающейся в Турции террористической организацией. Её лидер Оджалан отбывает тюремное заключение. Турецкое правительство всегда утверждало, что между РПК и сирийскими курдами существует тесная связь, и то обстоятельство, что взятие Ракки привело к укреплению позиций курдов, вызывает открытое негодование турецкого руководства.
США, судя по всему, готовы поддержать курдов в попытках закрепиться вдоль реки Евфрат. По словам полковника Райана Диллона, американцы помогают и тренируют Сирийские демократические силы и, хотя «не собираются оставаться в Сирии на неопределённо долгое время», исходят из того, «что ещё есть, за что воевать». В конечном итоге линия на укрепление курдского анклава может вызвать противодействие не только Турции, но и сирийского правительства. Тем более что сирийские арабы относятся крайне подозрительно к планам курдских сограждан. Так, негативная реакция сирийских арабов, населяющих Ракку и не желающих попадать под курдское управление, была вполне предсказуема.
Наконец, взятие Ракки ещё больше обострило борьбу за контроль над наиболее важными ресурсами и объектами. Если раньше военные кампании, которые вели две коалиции, шли в основном параллельными курсами (на западе правительственные войска, а на востоке – оппозиция), то по мере очищения территории от ДАИШ и развития инициативы правительственными войсками (взятие Алеппо и Хомса), они всё больше стали смыкаться, порой одновременно приближаясь к одним и тем же целям. Речь, в частности, может идти об операциях по установлению контроля над нефтяными месторождениями.
Потенциал обострения конфликта увеличивается по мере того, как США переключаются с противодействия ДАИШ, которое в военном отношении становится в Сирии всё менее значительным фактором, на сдерживание Ирана, что способно привести к дальнейшему обострению противостояния в Сирии.
Несмотря на имеющуюся озабоченность специалистов, в том числе бывшего посла США в Сирии Роберта Форда, который указывает на опасность втягивания США в «политику сирийской гражданской войны», военные вряд ли думают о стратегии выхода. Взятие Ракки породило надежды на возможность развития военного успеха. При таком взгляде на вещи известная формула «военного решения в Сирии не существует» может превратиться в надоевшую мантру для тех, кто будет пытаться максимально усилить свои позиции на будущее в оставшееся до окончательной победы над ДАИШ время.
*Запрещена в РФ.
