Выборы в Великобритании: страна вступает в период неопределённости

8 июня 2017 года войдёт в анналы как момент, когда ход истории снова стал меняться: Великобритания вступает в длительный период кризиса. Однако периоды кризиса также являются периодами возможностей, считает Ричард Саква, профессор российской и европейской политики в Кентском университете в Кентербери; научный сотрудник программы по изучению России и Евразии Королевского института международных отношений Chatham House.

Британские выборы 8 июня 2017 года стали необычными во многих отношениях.

Во-первых, в этих выборах не было необходимости. Консерваторы выиграли функциональное большинство в 17 мест в мае 2015 года, а следующие выборы должны были состояться в мае 2020 года (в соответствии с Законом о фиксированном сроке выборов в парламент – Fixed Term Parliament Act). На нынешних выборах тори потеряли дюжину мест и, как ожидается, получат 318 мест (для абсолютного большинства требуется 326), в то время как лейбористы получают около 261 мест.

Но прежде всего следует иметь в виду, что 29 марта 2017 года британское правительство активировало статью 50 Лиссабонского договора и приступило к двухлетнему процессу выхода из Европейского союза. Переговоры с ЕС должны были начаться в конце этого месяца. Теперь все это ставится под сомнение.

Во-вторых, с подвешенным в воздухе парламентом британцы могут не дождаться сформированного правительства в конце месяца. Страна может оказаться даже без премьер-министра. Положение Терезы Мэй весьма сложное, если не сказать больше. Она инициировала ненужные выборы, затем проводила малоубедительную и неинтересную кампанию, что привело к потере мест и абсолютного большинства консерваторов. Из-за такого количества ошибок премьер-министр вряд ли останется на своём посту. Страна вступает в долгий период неопределённости.

В-третьих, возможно, самым интересным результатом выборов является не просто живучесть, но и реальное восстановление сил Лейбористской партии под руководством Джереми Корбина. Даже его оппоненты признают, что его предвыборная кампания была впечатляющей. На открытых площадках и в залах яблоку негде было упасть. Манифест Лейбористской партии был всецело оценён по достоинству (хотя некоторые цифры и вызывали споры): обещанный радикализм, порывающий c удушающей и противоречивой политикой неолиберализма, которую проводили тори и «новые лейбористы» в течение последних 30 лет.

Корбин оказался намного умнее, чем считали его оппоненты (в том числе и внутри Лейбористской партии). Партия добавила около 30 мест, получив 261 мантат в новом парламенте (на момент написания статьи должны объявить ещё четыре места). В моём собственном избирательном округе Кентербери лейбористы выиграли впервые с 1918 года, когда был создан этот избирательный округ. Такого не было даже при впечатляющей победе лейбористов и Клемента Эттли в июле 1945 года.

В-четвёртых, политический истеблишмент и общественность пребывают в состоянии шока. Отчасти это связано с тем, что практически ни один из опросов общественного мнения не предсказал такого результата – налицо ещё один провал профессионалов социологической сферы. Немногие опросы предсказали нынешний результат: 42% для тори и 40% для лейбористов, что представляет собой двухпроцентный сдвиг в сторону лейбористов при 69% явке, которая оказалась одной из самых высоких за последние десятилетия.

Тем не менее вчера в 10 часов вечера экзитполы оказались на удивление точными. Страна ещё раз погрузилась в период неопределённости. Кто будет премьер-министром? Кто сформирует правительство? Какова будет его политика? Возможно, состоятся ещё одни выборы к концу года или в начале 2018 года.

В-пятых, эти события происходят на фоне самой важной дискуссии в новейшей истории страны по поводу отношений с ЕС. Брюссель уже давно подготовлен к переговорам по существу, в то время как Тереза Мэй в это критическое время инициировала выборы, которые и сама долго считала ненужными.  

Brexit объединил, а не расколол Европейский союз. Пока Мэри Дежевски
Один из аргументов, который чаще всего звучал в ходе кампании референдума по выходу Великобритании из ЕС, касался того разрушительного удара, который может нанести победа сторонников выхода на остальную часть Европейского союза. Мало того, что уходит одна из крупнейших и сильнейших стран ЕС, забирая с собой своё влияние, но и появляется вероятность возникновения тенденции, которую будет трудно остановить.

Вместо того, чтобы усилить позицию на переговорах по Brexit, она её ослабила. Для 48% британцев, которые проголосовали за то, чтобы «остаться», подобный результат порождает надежду, что экстремальный «жёсткий» Brexit, который анонсировала Мэй, теперь подвергнется модификации. Некоторые даже надеются, что и сам Brexit может быть поставлен под сомнение, а условия выхода из единого рынка – изменены. Для 3,2 миллиона граждан с континента, проживающих в Великобритании, и 1,2 миллионов граждан Великобритании, проживающих в странах ЕС, результат выборов лишь продлит болезненную неопределённость в отношении их будущего.

В целом период турбулентности в Атлантической политике продолжается. И хотя политическая ситуация во Франции быстро стабилизировалась с приходом Эммануэля Макрона, теперь Великобритания вступает в длительный период кризиса. Эта турбулентность отражает более глубокие социальные и политические изменения.

Джереми Корбин выносит на повестку дня те вопросы, которые откладывались в долгий ящик в течение 30 лет: социальная справедливость, экономическая рациональность и прежде всего неадекватность европейского и глобального порядка в области безопасности.

Однако периоды кризиса также являются периодами возможностей, и 8 июня 2017 года войдёт в анналы как момент, когда ход истории снова стал меняться.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.