Президент Обама загнан в угол: ему необходимо принимать решение, но за какой вариант ни возьмись, обязательно кого-нибудь (а, может, и всех) да обидишь. Но просто обвинить Россию (или президента Путина) он, если разобраться, не может.
Обама совершил ошибку, недооценив противника. Ещё в начале октября 2015 года он заявил: «Российская попытка поддержать режим Асада и успокоить население приведёт к тому, что они завязнут в болоте. Это не сработает». То, что российская стратегия нанесения авиаударов в поддержку действий коалиции сухопутных сил «обречена на провал», предсказывал и Пентагон.
В угол Обама загнал себя сам. Незадолго до начала операции российских ВКС Вашингтон «сигнализировал», что США никогда не согласятся на сотрудничество с Россией: они просто отойдут в сторону и, сложа руки, станут дожидаться момента, когда Россия «упадёт лицом вниз». Уже скоро, как виделось американским чиновникам, русские приползут к Америке и будут молить её о помощи. Позже посыл несколько изменился: сирийская армия, несмотря на российскую поддержку с воздуха, небоеспособна и ни на что не годится «на земле». А совсем недавно перешли на (ничем не обоснованные) утверждения о том, что российская авиация якобы бомбит школы, больницы и гражданское население (а также отряды поддерживаемой Западом «умеренной» оппозиции). Казалось, ещё немного, и раздастся призыв прибегнуть к «обязанности защищать». (Подозреваем, что переход к «информационной операции» имел целью надавить на Россию с тем, чтобы она согласилась на перемирие: такая пауза позволила бы ослабить впечатление от успехов сухопутных сил коалиции «4 + 1».)
Примерно две недели назад до западных лидеров, наконец, дошло, что Дамаск и его союзники совсем не в болоте, а, напротив, близки к стратегической победе (потому-то американская администрация и поспешила взять паузу, потребовав «прекращения военных действий»). Осознание реальности стало для неё ударом. Американские (и некоторые европейские) спецслужбы с самого начала ошибались: недооценка ими возможностей вооружённых сил коалиции «4 + 1», вне всякого сомнения, является крупнейшим провалом в их аналитической работе.
Читайте также: Кому не выгодно перемирие в Сирии?
Но почему они всё так неправильно истолковали? Эксперт Академии государственной политики при Институте Кеннана (США) Майкл Кофман предположил, что «поскольку Вашингтон рассудил [для себя], что с помощью силы политических целей в Сирии достичь невозможно, то [американские аналитики] сочли, что так же думают и в России. И в самом деле, с какой стати [у России] получится преуспеть там, где сверхдержава после тщательного анализа фактов решила не вмешиваться». Да, может быть, так оно и было. Однако Америка пришла к такому выводу в отношении использования силы ею самой с целью свержения правительства Сирии (задача, с которой США в прошлом справлялись явно не столь удачно), тогда как Россия хотела поддержать военной силой существующее государство и его по-прежнему боеспособную и достаточно многочисленную армию.
Но, как даёт понять Кофман, недостатки в аналитической работе являются следствием не только отрицательного опыта США. Их корни – в неких более глубоких умозаключениях, которыми и обусловлено решение приклеить к российской инициативе с самого начала ярлык «обречено на провал». Один из наиболее стойких предрассудков Запада заключается в уверенности, что российская военная техника «устарела». Кроме того, там полагали, что российские вооружённые силы всё ещё не в состоянии действовать как единое целое. Операция в Сирии продемонстрировала заблуждения руководства НАТО на этот счёт: оно и по сей день пребывает в шоке, а Пентагон засуетился и совместно с Силиконовой долиной пытается модернизировать технику, опасаясь, что Россия и здесь на несколько шагов обогнала НАТО.
И действительно – при использовании относительно малых ресурсов Россия продемонстрировала в Сирии высокую боевую эффективность.
Ещё одно концептуальное заблуждение заключается в двойственном понимании ислама, усвоенном американцами и европейцами (по большей части от их союзников с берегов Персидского залива, ненавидящих всё иранское). В соответствии с этим взглядом, сунниты по всему миру автоматически зачислят военных союзников шиитов (то есть Россию) в категорию парий и врагов, если шииты каким-либо образом будут вовлечены в военные действия в регионе. Однако те, кто в это верит, не учитывают того факта, что ваххабизм есть лишь очень недавнее поветрие на просторах Леванта (его занесло туда году в 1947-м). Быть суннитом не значит (и никогда не значило) симпатизировать ваххабизму и его разным толкам. Наоборот, левантийский суннизм абсолютно противоположен этому нетерпимому и узкому толкованию ислама, зародившемуся на почве одной из монархий Персидского залива. Вот почему, избавившись от боевиков Ан-Нусры и ДАИШ, обитатели суннитских деревень на севере Сирии (и, конечно, христиане, друзы, курды и прочие), так восторженно приветствовали своих освободителей шиитов (порой это были отряды под командованием представителей Ирана и Хезболлы). Но они радовались бы не меньше, если бы их освободила в основном суннитская по составу сирийская регулярная армия, начавшая изгнание джихадистов с территории страны. Этот нюанс до Америки и некоторых её союзников так и не «дошёл», а вот православная Россия, которая по своему мировосприятию всегда стояла ближе к традиционному исламу, чем латинское христианство, эту тонкость хорошо поняла.
Ещё одна «повязка на глазах», из-за которой Америке не удалось разглядеть возможность достижения Россией и Ираном военной победы в Сирии, – это, без сомнения, пропаганда со стороны лобби, разработавшего концепцию «обязанность защищать». Его возглавляют Сьюзан Райс и Саманта Пауэрс. Обе дамы, близкие к президенту Обаме, являются главными идеологами либеральных интервенций (на их взгляд, моральное право на интервенцию принадлежит только Западу). Их мировоззрение, почерпнутое из труда «Конец истории», рисует им картину мира, превращающегося в глобальное либеральное сообщество. Любой другой вариант ведёт к регрессу и просто не укладывается в логику истории. Управляемый Америкой всемирный либеральный заповедник рассматривается как воплощение демократии и мира, тогда как те, кто решительно не желает к нему принадлежать, миру «угрожают». В этом свете военная операция, которую Россия проводит в Сирии, попросту противоречит «естественному» мировому «порядку» и посему ей заведомо «предопределено поражение».
Читайте также: Курс России и США, направленный на прекращение боевых действий в Сирии, – единственно верный вариант для деэскалации конфликта
В том же духе на пресс-конференции по итогам саммита АСЕАН много говорил и Обама. Подразумевается, что силы мировой конвергенции настолько неотразимы, что в перспективе наверняка восторжествуют. На схожей идее основывались и израильско-палестинские «переговоры»: считалось, что Израиль, в конце концов, признает главенство демографического фактора. Проблема здесь в том, что байка о «конце истории» отвергается почти всем не-Западом, который предпочитает жить в соответствии с собственными культурными ценностями и восстанавливать свой суверенитет. Но если отвлечься от утопий вроде «обязанности защищать» и вернуться к реалистической школе геостратегической борьбы, то тогда, конечно, становится ясно, что исход политических баталий решается на поле боя, где сталкиваются реальные военные силы.
Американские (и британские) аналитики, действительно, опростоволосились, и теперь президенту Обаме предстоит решить, завершится ли сирийский конфликт политическим урегулированием по итогам военных действий или ему следует дать добро на дальнейшую турецкую или турецко-саудовскую эскалацию. (Саудовская Аравия не имеет возможности воевать самостоятельно и способна быть только «на подхвате» у Турции.) Вашингтону будет нелегко согласиться с тем, чтобы сирийский конфликт закончился победой Дамаска. Проглотить этого президент не сможет. Но ещё хуже позволить турецкой армии почувствовать полную свободу действий в Сирии. Это станет настоящей катастрофой.
Однако в ограниченных пределах рост напряжённости всё же происходит: Турция из артиллерийских орудий обстреливает позиции курдов в Сирии и Ираке. Кроме того, та же Турция распахнула перед мятежниками двери своих военных арсеналов. Для неё наступает момент истины. Если падёт Алеппо (а это почти предрешено), то её ставка на свержение сирийского правительства будет бита, и пойдут прахом нео-османские мечты Эрдогана включить в состав Турции части провинций Идлиб и Алеппо. Ведущий турецкий обозреватель Семих Идиз пишет, что полномасштабное военное вторжение Турции вряд ли произойдёт. (Его целесообразность всегда была под вопросом, учитывая российский контроль над воздушным пространством Сирии и нежелание США обострять отношения с РФ.)
Продолжающиеся обстрелы позиций Отрядов народной самообороны курдов (YPG) также едва ли означают, что в военных действиях наступил перелом. Несмотря на обстрелы, сирийские курды продолжают быстро наращивать успех. Да и поводок, на котором Вашингтон держит турок, не так уж длинен: YPG – главный партнёр Америки в войне против ДАИШ в Сирии. США пока что оказывают YPG поддержку в боях за Азаз, после овладения которым курды перекроют «коридор», ведущий к Турецкой границе (по нему снабжаются силы мятежников, осаждающие восточные пригороды Алеппо). Парадоксально, но факт: YPG атакует силы, включающие подразделения, которые курирует ЦРУ. Таковы противоречия войны: силы, поддерживаемые Америкой, воюют с другими силами, пользующимися американской поддержкой.
Сейчас дела обстоят так, что Эрдоган может потерпеть тяжёлое политическое поражение, но это не будет его полным разгромом – во всяком случае, пока. До известной степени гневная турецкая риторика и бряцание оружием последних дней могут означать, что Турция и Саудовская Аравия пытаются получить согласие Вашингтона на их (и их протеже) действия на востоке Сирии и севере Ирака. Им хотелось бы сколотить суннитское мини-государство в долине Евфрата со столицей в Мосуле, благодаря которому (вернее, нефтяным месторождениям на северо-востоке Ирака) Эрдоган смог бы сократить зависимость своей страны от поставок российских энергоносителей. Более того, это «государство» отсечёт от Средиземного моря Иран (как политически, так и в качестве потенциального поставщика газа в Европу) и отчасти сделает возможным его «сдерживание» (Эрдогану верится, что он сумеет «продать» эту идею Вашингтону).
Читайте также: Бусейна Шаабан: Россия – партнёр, который борется с терроризмом и помогает Сирии окончить эту войну
Таким образом, коалиции «4 + 1» надо поспешать не только в Ракку, каким бы важным ни было освобождение этого города, но и в Мосул. Лидеры Сил иракской народной мобилизации, которым не дали участвовать в операциях против ДАИШ в провинции Анбар, с недавних пор находятся в Дамаске и горят желанием поучаствовать в освобождении Мосула (с использованием сил, дружественных коалиции «4 + 1», которые воспрепятствовали бы его захвату турками или американцами). В самом Ираке всё большую поддержку получает политическая линия, направленная на отстранение Турции и Америки от любых действий, ведущих к овладению Мосулом.
Итак, как нам определить, что есть победа и что поражение в войне в Сирии? Первый раунд завершится взятием Алеппо (если не произойдёт полномасштабного вторжения со стороны Турции). Похоже, что у коалиции «4 + 1» это дело выгорит, а Турция и Саудовская Аравия потерпят крупное поражение. Но что станет «последним и решительным» фактором? Удар на двух направлениях – на Ракку и Мосул! Кто сумеет взять оба города, получит всё. Либо побеждает «4 + 1», уничтожив силы ДАИШ двумя одновременными ударами с севера и юга (Сирия и Ирак в этом случае создадут нечто вроде конфедерации), либо «выигрывает» Эрдоган: после «взятия» им Ракки и Мосула Сирия на долгое время останется разделённой, наподобие Германии после окончания Второй мировой войны (на востоке в этом случае будет создан «Суннистан», полностью подконтрольный Турции и Саудовской Аравии).
Однако хочется предупредить всех тех, кто выступает за региональный баланс сил и кто считает, будто сирийский «поход» коалиции «4 + 1» следует «уравновесить», позволив Турции «взять» северо-восточные области Ирака: этот вариант закончится полномасштабной суннитско-шиитской войной – не войной за веру, не войной «по доверенности», а крупномасштабной геостратегической войной.
27 февраля вступила в силу договорённость о прекращении боевых действий. Но когда сухопутные силы, то есть коалиция «4 + 1» (под руководством Сирии, России и Ирана), уже охвачены наступательным порывом и стоят на пороге освобождения частично окружённого мятежниками Алеппо, всегда нелегко приказать этим войскам «взять тайм-аут» – и подвергнуться риску утраты с таким трудом развитой наступательной инерции, видя, что в то же самое время джихадисты используют паузу для перегруппировки сил и перевооружения. Тем не менее российское руководство всё же пошло на этот шаг: оно «попридержало» порыв, а тот факт, что оно согласилось это сделать, говорит об огромной сложности сирийского «уравнения». Разыгрывается многоуровневая шахматная партия. На одном уровне президенту Путину необходимо «выдавить яд», накопившийся у США и некоторых европейских стран (например, Великобритании), которым брызжут те, кто хотел бы использовать сирийский конфликт, чтобы возродить холодную войну и «проучить» Россию. На другом уровне российскому руководству требуется разыграть европейский «гамбит» и позаботиться о тех европейских государствах, которые не приемлют американского курса на обострение напряжённости в отношениях с Россией (и умоляют о каких-либо «жестах», способных укрепить их позиции). Наконец, Россия не может пренебречь и реальностями войны: нельзя в разгар конфликта надолго оставлять армию в подвешенном состоянии – либо «оппозиция» сдаётся и начинает заниматься политическими вопросами, либо конфликт возобновляется.
Читайте также: Американская наземная операция не переломит ситуацию в Сирии
В действительности никакие явные жесты (за исключением отказа от всех преимуществ, завоёванных в ходе военных действий) западных неоконсерваторов и сторонников «гуманитарных» интервенций в духе доктрины «ответственности по защите» уняться не заставят. Это особенно очевидно в свете того, что Вашингтон и некоторые европейские державы выдают себя за «блюстителей» интересов суннитов. Другими словами, любые действия со стороны России и её союзников должны будут, кроме всего прочего, удовлетворить и союзников США – саудитов и турок. А те вполне могут потребовать «замораживания» ситуации вокруг Алеппо… И город фактически останется в сфере интересов Турции. Данное предложение способно снискать поддержку европейцев, и, может быть, даже послужило причиной их согласия с приостановкой конфликта в настоящий момент: как-никак, появляется возможность разрешить проблему беженцев – Турция «получает» Алеппо, а взамен соглашается перекрыть поток беженцев в Европу.
Всё это для России и Ирана неприемлемо. Короче говоря, «прозрачные» жесты, допустимые для обеих сторон и способные удовлетворить политические расчёты всех участников конфликта, отсутствуют. Более того, в основание «прекращения боевых действий» заложено достаточно мин замедленного действия, которые могут разорваться в любой момент и не оставить от мирных договорённостей камня на камне. Скорее всего, «тайм-аут» не затянется. Тогда коалиция «4 + 1» возобновит наступление, а в отношениях между Россией и США вследствие этого произойдёт новое обострение.
