Миру требуются изменения, как никогда ранее. Вопросы устойчивого развития и зелёного роста уже достаточно давно и прочно вошли в глобальную повестку дня, однако действия международного сообщества в этом направлении, в особенности в экологической сфере, оставались сдержанными и зачастую были лишены достаточной политической воли для их реализации. Сможет ли пандемия COVID-19 дать необходимый импульс для начала полномасштабной зелёной трансформации? Пишет Екатерина Саворская, доцент кафедры международных организаций и мировых политических процессов Факультета мировой политики МГУ имени М. В. Ломоносова.
Пандемия COVID-19 застала человечество на довольно примечательном этапе развития: мы наблюдаем ускоряющийся прогресс в науке, медицине и технологической сфере, объём мировой экономики продолжает расти и приближается к 90 триллионам долларов США в год, но глобальный экономический рост и технологические достижения не обязательно приводят к всеобщему прогрессу. Социальное государство переживает кризис, сохраняется социальное и экономическое неравенство, около 9 процентов населения планеты живут в условиях экстремальной бедности – менее чем на 1,90 доллара США в день. Состояние окружающей среды продолжает ухудшаться, 75 процентов свободной от льда поверхности суши претерпело изменения, мы наблюдаем всё ускоряющуюся потерю биоразнообразия, численность популяций позвоночных сократилась на 68 процентов с 1970 года всё более явно проявляются последствия изменения климата: последние четыре года стали самими жаркими за всю историю наблюдений, увеличивается частота и тяжесть экстремальных погодных явлений, продолжается ускоренное таяние ледников, полярных льдов и вечной мерзлоты, повышение уровня моря, зафиксированы изменения во многих наземных и океанических экосистемах. Причём, по оценкам МГЭИК, запущенные в результате уже осуществлённых антропогенных выбросов процессы продолжат оказывать воздействие на климатическую систему в течение сотен или даже тысяч лет. В условиях взаимосвязи и взаимозависимости глобальных вызовов экологические проблемы и климатические изменения всё заметнее будут влиять на многие хозяйственные сферы, такие как, например, продовольственная безопасность, энергетика и здравоохранение, что неизбежно скажется на устойчивости экономик и национальных государств.
Несмотря на смещение фокуса внимания международного сообщества в сторону борьбы с пандемией, экологическая и климатическая проблематика продолжает укореняться в глобальной повестке дня. В докладе «Глобальные риски – 2021» Всемирного экономического форума инфекционные заболевания ожидаемо сместили климатические изменения на вторую строчку в рейтинге наиболее значимых рисков с точки зрения потенциального воздействия, опередив даже оружие массового поражения. Впрочем, в перечне наиболее вероятных рисков первые три строчки занимают именно экологические риски: экстремальные погодные явления, провал действий в области климата, а также сокращение биоразнообразия.
Возможно, именно пандемия COVID-19 могла бы стать отправной точкой для более активного и решительного поиска новых решений глобальных экологических проблем. Осенью 2020 года Ipsos провёл для Всемирного экономического форума опрос, охвативший более 21 тысячи человек из 27 стран мира, который показал, что 86 процентов респондентов хотели бы, чтобы мир значительно изменился и стал более устойчивым и справедливым, а не возвращался к тому, каким он был до пандемии COVID-19. Причём стремление к изменениям наиболее явно прослеживается в латиноамериканском, африканском, ближневосточном регионах, где этот показатель находится в диапазоне от 89 до 94 процентов, а также в России (94 процента) и Малайзии (92 процента). Несмотря на достаточно скромную выборку, исследование указывает на готовность к изменениям, которые, впрочем, для достижения должного эффекта, в особенности в экологической сфере, должны затронуть государства, общества и рынки самым ощутимым образом, изменяя саму основу взаимодействия между человеком и природой.
Несмотря на то, что обсуждение сюжетов перехода к новой парадигме развития началось уже довольно давно, обсуждаемые изменения настолько масштабны, что породили целое новое направление в научной и политической мысли, которое получило название зелёной трансформации. При этом зелёная трансформация, как представляется, – первая трансформация в истории человечества, которая должна быть достигнута целенаправленно и имеет, возможно, немного размытый, но вполне понятный дедлайн. Примечательно, впрочем, что сама по себе зелёная трансформация также имеет множество преломлений. Аналогично течениям самой экологии, которая варьируется от глубокой, согласно которой этические нормы распространяются на всё живое и прослеживается стремление к отказу от антропоцентричности, до гуманистической или поверхностной, в рамках которой забота об окружающей среде исходит из потребностей человека, зелёная трансформация имеет различные подходы. Иными словами, зелёная трансформация может как подразумевать процесс структурных изменений, которые вернули бы экономику в пределы возможностей планеты к воспроизводству, так и включать в себя вопросы социальной справедливости. Причём подходы эти варьируются от государства к государству и от отрасли к отрасли, что в конечном итоге позволяет рассматривать «озеленение» не как некую финальную точку в будущем, а как процесс, в ходе которого будет проходить взаимодействие и конкуренция между различными подходами и акторами с далеко неравновесными возможностями и ресурсами. И в текущей обстановке это противоборство приобретает особую актуальность, поскольку речь идёт не просто о подходах к зелёной трансформации, а о желании государств включать сопоставимые с ней меры в пакеты по выходу из кризиса.
Пандемия пришлась на критический для Парижского соглашения по климату год, когда стороны должны были обновить свои определяемые на национальном уровне вклады, рассчитанные до 2030 года, а также представить долгосрочные стратегии по достижению нулевого баланса выбросов к 2050 году. Однако встреча сторон Соглашения была перенесена на 2021 год. Представляется, что, если эти планы не будут достаточно амбициозными, меры по восстановлению экономик после кризиса не будут включать в себя ощутимое сокращение выбросов, а встреча сторон Соглашения в Глазго в 2021 году не принесёт разрешения давно назревшей проблемы вокруг климатических финансов и статьи 6 Соглашения, перспективы удержания глобального потепления на уровне 1,5°C начнут таять так же стремительно, как льды в Арктике.
Первые месяцы после локдауна были наполнены сообщениями в СМИ, которые говорили об очищении природы. Действительно, пандемия принесла с собой некоторые положительные эффекты для экологии: в первой половине 2020 года в связи с реакцией экономики на пандемию выбросы парниковых газов сократились на 9 процентов. Именно такой процент снижения требуется ежегодно в течение следующего десятилетия, чтобы ограничить глобальное потепление на уровне 1,5°C.
Однако, как показал опыт глобального финансового кризиса 2008–2009 годов, в целом ряде стран ОЭСР наличие «зелёных» стимулов в пакетах мер по восстановлению экономик не привело ни к существенному «зелёному» сдвигу в государственных расходах, ни к значительному улучшению состояния окружающей среды, а выбросы парниковых газов вскоре вернулись к докризисным показателям. Иными словами, эти меры не оказались трансформационными, а импульс глобального финансового кризиса к изменениям оказался «потрачен» впустую.
Именно поэтому сегодня значительное внимание уделяется тому, как государства и экономика будут выходить из кризиса. Очевидно, что необходимы коллективные усилия, чтобы предотвратить повторения уже допущенных ошибок и осуществить переход к низкоуглеродной экономике. Пока только четыре из крупнейших экономик мира собрали пакеты мер по восстановлению, которые принесут чистую экологическую выгоду, а в пятнадцати из двадцати стран «Большой двадцатки» они приведут к новому или усилят существующее негативное воздействие на экологию. Среди стран с многообещающими мерами выделяются Южная Корея и Канада, а уже признанный лидер в области экологической политики Европейский союз предложил наиболее экологически целостную программу восстановления – «ЕС нового поколения», которая, помимо прочего, стимулирует государства-члены приводить свои программы восстановления в соответствие с принципом отсутствия вреда экологии. По всей видимости, именно эти страны в итоге смогут извлечь долгосрочную выгоду из своих инвестиций и лучше адаптироваться к грядущим климатическим изменениям, от которых, к сожалению, нет вакцины.
