Трёхсторонний саммит России, Турции и Ирана и американская дипломатия денег

Саммит президентов России, Турции и Ирана 4 апреля в Анкаре обещает принести чрезвычайно важные для судьбы Сирии договорённости. Видимо, это будет также обсуждение достигнутых результатов в урегулировании сирийской ситуации – со всеми входящими в этот узел сложностями и интересами.

К этому моменту изменилось многое не только в самой Сирии, но и в международном контексте. К концу марта российское командование доложило об успешно проходящей операции по выводу населения через гуманитарные коридоры в районе Восточной Гуты (153,4 тысяч человек, из них около 29 тысяч – через коридор Мухайам аль-Вафидин) и одновременно жители освобождённых кварталов возвращаются в свои дома (уже более 40 тысяч человек). Идёт выход и боевиков «умеренных» формирований («Фейлак ар-Рахман», «Ахрар аш-Шам» и других) из Гуты и Думы, например, уже более 2,3 тысяч боевиков и их родственников выехали в окрестности Джераблюса. Обсуждены и реализуются условия выхода и радикалов «Джейш аль-Ислам», по которым они должны предоставить для разминирования карты минных полей, сдать среднее и тяжёлое вооружение и разобрать искусственные завалы на дорогах анклава. Всё это предпринимается в рамках российской инициативы по гуманитарным коридорам в продолжение резолюции СБ ООН 2401 и с учётом результатов сочинского раунда Конгресса сирийского национального диалога.

Конгресс сирийского национального диалога в Сочи – уникальное явление в истории российского миротворчества Виталий Наумкин
Конгресс национального диалога Сирии, прошедший 29–30 января в Сочи, показал, что сирийское общество готово идти к примирению, считает эксперт клуба «Валдай», научный руководитель Института востоковедения РАН, академик Виталий Наумкин. По его словам, Конгресс, получивший признание ООН, подкрепляет переговорный процесс в Женеве и придаёт ему новый импульс.

Со своей стороны, турецкие власти объявили о ликвидации более 3,8 тысяч экстремистов в сирийском Африне, освобождении самого города и взятии под контроль всего района. Правда, запланированная атака на курдов в Мембидже гозит натолкнуться на сопротивление с участием американских военных, которыми дополнительно укрепляют гарнизон. (Делается это, видимо, для отсрочки продвижения турецких сил, которые не должны решиться воевать с американскими солдатами.) Так или иначе, турки теперь имеют боевые успехи, которые постараются обратить себе в заслугу – речь о борьбе с терроризмом.

Таковы козыри, которыми участники встречи по трёхстороннему урегулированию могли бы оперировать на уровне международных сирийских инициатив. Но на этот раз, возможно, эти козыри придётся выкладывать не против президента Трампа, поскольку на первый план в регионе могут выйти его прокси-союзники. Пусть и в своей противоречивой манере, но американская администрация, похоже, обещает изменить формат своего присутствия в Сирии. По словам Дональда Трампа, американские военные могут уйти из Сирии «очень скоро», ведь якобы настала пора, когда о Сирии должны позаботиться «другие люди».

По всей вероятности, речь уже не просто о стратегии «действия по поручению», а, если можно так выразиться, стратегии «дабл-прокси» – дублирующего действия избранных для этой цели союзников.

Первым в ряду выступает саудовский правящий дом, о чём красноречиво свидетельствуют несколько фактов. Во-первых, это результаты недавнего визита в США наследного принца Мохаммеда бин Салмана Аль Сауда. Он пообещал удвоить инвестиции в американскую экономику, доведя десятилетнюю программу до 400 млрд долларов, из которых 55% будут направлены на военное сотрудничество. (Трамп при этом, как мог, детализировал статьи американо-саудовского ВТС). Во-вторых, это отмечаемый одновременно с намерениями Белого дома разворот риторики саудовского наследного принца в отношении сирийского президента. На встрече с Трампом он, в частности, прямо заявил, что «Башар остаётся», отметив, правда, условие своего отхода от спонсирования смены режима в Сирии: в интересах Дамаска якобы – ограничение иранского влияния в стране. Можно предположить, что усилия Эр-Рияда будут направлены в сторону финансово-экономической экспансии в Сирии на фоне реализации возможной программы постконфликтного восстановления, и эти усилия должны быстро привести к заветному для саудовцев результату – уходу иранцев из Сирии и локализации и ослаблению ливанской «Хезболлы».

Очевидно, избегая «класть все яйца в одну корзину», Трамп прибегает к диверсификации американского прокси-действия в регионе. Речь идёт о европейском партнёре, готовом взять на себя ближневосточные инициативы – Франции. Видимо, не без помощи другого наследного принца Мохаммеда – эмиратского Мохаммеда бин Зайда Аль Нахайана, с которым Эммануэль Макрон на протяжении 2017 года несколько раз встречался, французский президент выдвинул собственную инициативу сирийского урегулирования. Более того, не только известные планы в отношении Сирии, но и вообще ближневосточные экономические планы Парижа открыто согласуются с Вашингтоном. Даже рассчёты французской корпорации «Total» по разработке месторождения Южный Парс (Pars-Sud) в Иране ставятся французами в зависимость от получения для себя от США исключений по режиму санкций. В случае, если Трамп всё-таки пересмотрит соглашение с Ираном и не даст разрешения французам, заявляется о возможности «Total» выйти из Ирана.

Вполне возможно, что такая стратегия двойного контроля будет эффективной в продвижении Америкой своих интересов на Ближнем Востоке – опосредованно и с учётом регионального скрытого «разделения труда», причём как в европейских отношениях (например, англо-французских), так и ближневосточных (судовско-эмиратских).

Так что отстаивание собственных интересов на сирийской земле американцами и их «дабл-прокси», видимо, сдвигается всё больше в сторону дипломатии денег (или их лишения), отходя всё дальше от дипломатии прямой военной силы. Выбранная тактика, скорее всего, противопоставляется успехам российского оружия и призвана продемонстрировать «старомодность» подходов Кремля, когда российский президент обосновывает мощь России новыми эффективными видами вооружений.

Тем временем в стратегии ведущих западных игроков наблюдается «коалиционный тренд», пусть даже с помощью многопланового нажима на младших партнеров и ценой их экономических и имиджевых потерь. Несмотря на это, двусторонние контакты с Россией развиваются даже на фоне таких нажимов и регионально-политических сговоров. В частности, можно согласиться с мнением ряда здравомыслящих аналитиков, что, например, поднятый Британией дипломатический флэшмоб (по «делу Скрипалей») не отразится на запланированных российско-саудовских экономических проектах, которые активно обсуждались, в том числе в ходе визита саудовских короля и крон-принца в Москву минувшей осенью. Также можно видеть, что позиция Кремля и рост военного потенциала России не могут уже сбрасываться со счетов в ходе обсуждения ближневосточных дел.

Но зато теперь придётся учитывать эту смену парадигмы Соединённых Штатов, которую готовы реализовывать в изменившихся условиях и Франция, и Саудовская Аравия.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.