Клуб «Валдай»

За свою начальную пятилетку Евразийский экономический союз (ЕАЭС) уже может показать первые успехи. Самые ощутимые из них – общий рынок труда и единая таможенная территория. В то же время Союз ещё испытывает сложности в обеспечении свободной торговли на внутреннем рынке из-за трудностей в устранении нетарифных барьеров и появления всё новых. Это обстоятельство также косвенно мешает реализации заявленной в Договоре о ЕАЭС цели по «содействию модернизации национальных экономик», пишет Юрий Кофнер, эксперт Евразийского сектора ЦКЕМИ НИУ ВШЭ, научный сотрудник ИИАСА.

В качестве одного из способов решения этой проблемы в Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) сейчас присматриваются к яркой идее создания транснациональных евразийских корпораций и брендов. Но как это может выглядеть, и что надо сделать, чтобы данная инициатива сработала?

Societas eurasicaea

Скорее всего, данное предложение подразумевает введение новой юридической категории «евразийская компания» как особой категории в наднациональном праве Союза и в национальных законодательствах его стран-участниц. Особенность такой коммерческой организации заключается в том, что она может наиболее свободно работать во всех государствах-членах объединения без отдельного прохождения процедур предоставления национального режима в каждом из них.

Как многие другие «первые» в истории региональных интеграционных объединений, подобное юрлицо впервые было введено в Европейском союзе в 2001 году, где оно называется «societas europaea» (S.E.) и показало себя относительно успешным. Так, с того момента к 2018 году были зарегистрированы свыше трёх тысяч таких акционерных обществ, включая такие известные во всём мире бренды, как Airbus , Allianz, BASF, E.ON, LVMH Moët Hennessy – Louis Vuitton, SAP, Schneider Electric и другие.

В то же время институт «societas europaea» обнаружил ряд особенностей, и ЕАЭС стоит учиться на европейском опыте.

Во-первых, странам Европейского союза не удалось договориться о предоставлении «европейским компаниям» чисто наднационального статуса, т. н. «28-го режима» . В итоге права и обязанности S.E. формируются гибридом директив Еврокомиссии и национального законодательства, что ограничивает их изначально запланированную свободу действия. Аналогично страны ЕАЭС вряд ли более готовы отказаться от своего регуляторного суверенитета в этом отношении.

Во-вторых, страна уплаты налогов «европейских компании» вначале определилась принципом реального местонахождения её головного офиса (real seat principle). Однако в 2005 году Суд Европейского союза пришёл к выводу, что это противоречит праву на свободу движения предприятий в рамках единого экономического пространства. Теперь в итоге «европейские компании» уплачивают налоги по месту регистрации (seat of registration principle), что даёт им возможность выбрать страну с наиболее благоприятным налоговым режимом. Киргизия смогла бы извлечь значительную выгоду в случае принятия подобного принципа в ЕАЭС (Табл. 2).

Табл. 2. Ставка налогов на прибыль в государствах-членах ЕАЭС (в %, 2019)

Источник: pwc, Deloitte и расчёты автора

В-третьих, образование societas europaea особенно интересно в тех случаях, когда она полностью освобождается от уплаты налога на прибыль или даёт преференциальное право на получение финансирования со стороны Европейской комиссии и европейских финансовых институтов развития (EIB, ERDF, EFSI). Например, благодаря S.E. на основе государственно-частного партнёрства был построен Бреннерский тоннель, соединяющий Австрию и Италию и получивший финансирование в рамках программы по развитию трансъевропейской транспортной сети (TEN). С учётом официального обязательства поддерживать «инфраструктурные проекты с интеграционным эффектом» Евразийский банк развития (ЕАБР) мог бы предоставлять «евразийским компаниям» льготное кредитование на подобные проекты в ЕАЭС. А главы государств-членов ЕАЭС смогли бы рассмотреть возможность внесения изменений в Договор о ЕАЭС (Статья 93 и Приложение 28), чтобы дать промышленным компаниям, оформленным в качестве societas eurasicaea и реализующим производственную деятельность хотя бы в трёх государствах-членах Союза, право на получение особых промышленных субсидий. Например, тех, которые в ином случае были бы для них запрещены.

В-четвёртых, «европейская компания» может иметь либо двухзвенную (наблюдательный совет и управление), либо однозвенную структуру (совет директоров). Данная возможность выбора стала поводом для многих национальных компаний Европы преобразоваться в S.E., т. к. им хотелось поменять свою структуру управления.

В-пятых, было принято решение, что преобразование национальной (-ых) компании (-ий) в S.E. не должно ухудшать положение и права наёмных рабочих  Можно рассмотреть целесообразность включения подобного принципа и в ЕАЭС.

В-шестых, опросы показали, что решение преобразоваться в societas europaea чаще всего обусловлено не вышеперечисленными особенностями, а имиджевой причиной. Само название должно подчеркнуть образ крупной региональной и международной корпорации. Может быть, это также будет представлять интерес для компаний стран Евразийского союза.

Перед введением собственной правовой категории «societas eurasicaea» в ЕАЭС стоить хорошо обдумать все эти варианты. В Европейском союзе с момента первого внесения предложения о «европейской компании» в 1970 году до принятия официального статута о ней в 2001 году прошло ни много ни мало более 30 лет.