Россия, Иран и Турция взяли на себя ведущую роль в разрешении сирийского конфликта путём организации переговоров в Астане. Сам факт того, что эти три государства работают сообща, уже удивителен, поскольку до недавнего времени Турция активно поддерживала антиправительственные войска в Сирии, в то время как Россия и Иран были на стороне режима Асада.
Отношения России и Турции (которые были вполне дружескими, несмотря на противоречия по Сирии) резко усугубились после того, как турецкие вооружённые силы сбили российский военный самолёт в ноябре 2015 года. Но после официальных извинений Эрдогана за случившееся и ответной поддержки Путина (в отличие от большинства лидеров западных стран) во время неудавшегося переворота в июле 2016-го отношения стали налаживаться.
При всём неприятии Эрдоганом режима Асада, он видит больше опасности для турецких интересов в деятельности ДАИШ (запрещена в РФ) и вооружённых сирийских курдов. Американская поддержка курдов в борьбе с ДАИШ серьёзно подорвала турецко-американские отношения и повлияла на восстановление сотрудничества с Россией. Когда Москва, Тегеран и Анкара инициировали мирные переговоры в Астане без участия США, все трое выразили недоверие администрации президента Обамы. Когда же Россия пригласила избранного президента Трампа участвовать в переговорах, последовал отказ. Это может быть результатом не только доброжелательного отношения к России со стороны Трампа и желания сотрудничать в борьбе с ДАИШ, но и предпочтением другой стороны в ведении переговоров со множеством противоборствующих акторов в сложно разрешимом сирийском конфликте.
Но какими бы ни были причины отказа от участия в переговорах в Астане, совершенно очевидно, что Вашингтон не стоит на пути трёхстороннего урегулирования. Таким образом, у Москвы, Тегерана и Анкары появляются серьёзные шансы на успех. Но смогут ли они? Интересы этих трёх стран не всегда совпадают. В то время как Эрдоган сейчас чуть больше, чем ранее, настроен на сотрудничество с алавитским режимом Асада, Анкара жаждет такого перемирия в Сирии, которое устроит суннитское арабское большинство (а не курдское меньшинство). Шиитское правительство в Иране (наравне с «Хезболлой» и другими вооружёнными сторонниками Асада) настроены сохранить сирийское алавитское меньшинство в качестве своего верного союзника. Поэтому для Ирана и «Хезболлы» поддержка Асада важна не сама по себе, а как эффективное средство обеспечения дружественного режима в Дамаске, который позволит Ирану оказывать помощь «Хезболле». Чем большую роль сунниты будут играть в послевоенной Сирии, тем сложнее будет воплотить эти планы в жизнь.
Москва может уравновешивать интересы Турции и Ирана в Сирии, что, вероятно, окажется нелёгкой задачей. Но, если сирийское урегулирование приведёт к передислоцированию войск «Хезболлы» из Сирии к ливанско-израильской (или даже сирийско-израильской) границе, Москва может утратить способность сдерживания Израиля, с одной стороны, и «Хезболлы» с Ираном – с другой. До настоящего момента в сирийском конфликте Иран, «Хезболла», режим Асада и суннитские джихадисты были настроены агрессивно в отношении Израиля, но больше были сосредоточены на конфронтации друг с другом, а не на нападении на своих еврейских соседей. Урегулирование сирийского кризиса при условии сохранения режима Асада (с некоторыми оговорками) может обернуться объединением Ирана и «Хезболлы» против Израиля.
Несмотря на прочные связи между Москвой и Израилем, а также Ираном, Израиль перед лицом опасности вероятнее обратится за помощью к Трампу, чем будет рассчитывать на медиацию России в предотвращении и разрешении конфликта.
И так же, как Трамп может позволить Москве пытаться разрешить сирийский конфликт и уравновешивать интересы Турции и Ирана в регионе, Москва пожелает передать США необходимость поддерживать Израиль в конфронтации с Ираном и «Хезболлой», а не ввязываться в бесполезную медиацию двух своих близких друзей, которые приходятся друг другу злейшими врагами.
