Настроение в западном Алеппо резко улучшилось после того, как сирийская армия отбила захваченные джихадистами районы. Не удивительно. На «следующий день» очевидец рассказал нам, что улицы западного Алеппо были запружены машинами, рестораны переполнены и «нормальная жизнь», в той мере, в какой она вообще может считаться «нормальной» по сравнению с прошлым, вернулась на улицы города. Северо-восточный Алеппо, напротив, полностью разрушен, и жизнь там едва бьётся (возможно, потому что и возвращаться-то особо не к чему).
Тем не менее в сирийцах явно чувствуется позитивный настрой: возможно, это чувство присуще тем, кто пересёк «долину теней смерти». Заряд положительной энергии есть, но он внешне проявляется сдержанно и осторожно. Как сказал наш побывавший в Алеппо друг, люди, по понятным причинам, скептически смотрят на возможность соблюдения джихадистами соглашения о прекращении огня. И хотя рядовые сирийцы хотят, чтобы их новая жизнь не была похожа на предыдущую, они с подозрением относятся к любому навязанному извне «политическому решению». Открыто и без всяких оговорок, они не доверяют премьер-министру Эрдогану и туркам вообще. Но, как отметил наш друг, они верят своему президенту, популярность которого очевидна всем.
Ни одно из этих настроений, особенно настороженность, не вызывает удивления, в том числе в правительстве. Вполне возможно, что перемещённые джихадисты попытаются перегруппироваться и в той или иной форме продолжить войну. Журналист Патрик Кокберн, который подробно освещал сирийский конфликт, отмечал: «[Никто не ожидал], что Саудовская Аравия так быстро потерпит поражение и будет вынуждена отказаться от амбициозных планов [играть главную роль в суннитском мире] практически на всех фронтах. Однако в прошлом году союзники Саудовской Аравии в сирийской гражданской войне потеряли контроль над последним большим городским центром − восточным Алеппо ... [Таким образом] попытка Саудовской Аравии и стран Персидского залива подчинить суннитов и добиться гегемонии в арабском мире обернулась катастрофой почти для всех».
Конечно, это не означает, что Саудовская Аравия (или, например, Турция) оставят своих потерпевших военное поражение протеже на произвол судьбы: они вполне способны продемонстрировать, что страны Персидского залива далеко не бессильны, хотя и ослаблены. И, как и все на Ближнем Востоке, будут с нетерпением ждать дальнейших заявлений в отношении политики Трампа.
Что касается государств Персидского залива, то они тоже предпочли увидеть светлую сторону в своей, в целом неблагоприятной, ситуации. Они пытаются проникнуть в тайный смысл трамповских назначений на должности глав министерства обороны и разведки в надежде на то, что Америку можно будет склонить на сторону Саудовской Аравии в общем «проекте» сдерживания «терроризма и вмешательства Ирана в дела Ближнего Востока и арабских государств». Всё это может оказаться попыткой выдать желаемое за действительное, поскольку ключевые советники Трампа, например Стив Бэннон, в своё время сравнивали Саудовскую Аравию с пятой колонной, поддерживающей радикальный джихадизм.
Позиция Америки в отношении Ирана действительно неоднозначна. Генерал Мэттис (предположительный министр обороны США) получил известность, когда во время войны в Ираке в 2003 году призвал провести военную операцию и наказать Иран за потери, понесённые США в результате поставок вооружений иракскому ополчению со стороны Ирана. Генералу Мэттису мягко указали на необходимость отказаться от своих навязчивых идей в отношении Ирана, поскольку его упорство в этом направлении раздражало Белый дом. Пишут, что Мэттис убеждён, что его преждевременная отставка вызвана, главным образом, его постоянными призывами к военным действиям против Ирана, раздражавшими Обаму.
Все вышесказанное − это взгляд на ситуацию под микроскопом. В стратегической оптике всё выглядит позитивно. Не может быть никаких сомнений: американская внешняя политика изменится и, возможно, весьма радикально, хотя каким образом это произойдёт, мы пока не знаем. Команде Трампа, вероятно, ещё предстоит самой разобраться в этом вопросе. В любом случае, сирийское правительство более чем хорошо осведомлено о возможных переменах в стратегическом характере отношений между Вашингтоном и Москвой, а также возможности стратегического сдвига в отношении Запада к правительству Сирии. Последнее уже в определённой степени происходит (например, с Францией).
Такое развитие событий потенциально полезно для сирийского правительства, если его правильно использовать. Дамаск, безусловно, будет оценивать возможности доступа к более широкому политическому «окну», в то время как сейчас он спокойно занимается разработкой такого окна внутри страны (путём примирения «снизу – вверх» и процесса политического включения).
Короче говоря, растрескивание многолетнего шаблона внешней политики США чётко совпало со стратегическим военным успехом Сирии. Амбициозные планы государств Персидского залива в отношении Сирии были сорваны. Первые могут попытаться продлить конфликт, но с какой целью? Чтобы и дальше проливать кровь? Эта идея может оказаться не очень заманчивой для доноров из стран Персидского залива (которые, как правило, предпочитают иметь более определённую цель финансирования) и не очень героической для моджахедов, которые будут отдавать свои жизни за то, чтобы «шоу» хоть как-то «продолжалось», пока на сцене не упадёт занавес.
Из афганского опыта нам известно, что за исключением некоторых «энтузиастов» джихада пыл повстанцев и их спонсоров неизбежно охладится. И самое главное, американский «волшебник из страны Оз» по вопросу войны в Сирии, этот дергающий за нитки невидимый кукловод, иными словами, сегодняшний эквивалент Чарли Уилсона, прославленный Голливудом за то, что разбил России нос в Афганистане − Джон Бреннан – скоро потеряет работу в связи с трамповскими чистками в его прежней вотчине (ЦРУ). Перемены стоят на пороге.
Стратегическое позиционирование Турции тоже меняется, хотя траектория её смещения в высшей степени неопределённа. Но сдвиг есть. Совершенно очевидно, что Турция переживает финансовый кризис. Массовые чистки, проводимые Эрдоганом в связи с попыткой переворота, по-прежнему серьёзно сказываются на всех слоях общества. Новости из Турции блокируются. Террористические акты, по всей видимости, происходят чаще, чем мы думаем или нам сообщают средства массовой информации. Не исключено, что Турция просто распадается на части.
Истинные политические цели Эрдогана в Сирии неизвестны (возможно, даже для России). Но факты таковы, что турецкое правительство приказало своим протеже из числа инсургентов уйти из северо-восточного Алеппо. Оружие и джихадисты по-прежнему поступают через турецкую границу, но далеко не так интенсивно, как прежде. Похоже, что премьер-министр хочет оставить открытыми возможности для контакта с «Аль-Каидой»* в Сирии, одновременно продолжая теперь уже ожесточённую (после опубликования видео с сожжёнными заживо ДАИШ* турецкими солдатами) войну с ДАИШ и курдами. Короче говоря, в настоящий момент Эрдоган видит свою задачу в том, чтобы исключить любую возможность возникновения курдского анклава в северной Сирии, а Россия пытается направить переменчивый и непредсказуемый гнев Эрдогана в конструктивное русло (пока успешно, но как долго это будет продолжаться, сказать нельзя, когда имеешь дело с нестабильным темпераментом).
Итог: Турция настолько отстранилась от США, которых турецкие должностные лица регулярно обвиняют в организации переворота и в других грехах, что представить, как Турция сможет вновь наладить отношения с американской администрацией, представляется затруднительным (хотя нельзя исключать и возможность вызова турецкому руководству со стороны его соперников). Похоже, что Эрдоган не ладит не только с Америкой, но и с презрением относится к Европе. Итак, есть ли у Турции реальная альтернатива дальнейшему сближению с Россией, включая вступление в ШОС? Вероятно, Эрдоган надеется на новую администрацию США, но хаос и нестабильность, жертвой которых стала Турция, могут заставить команду Трампа действовать чрезвычайно осторожно.
В любом случае, даже в случае свержения Эрдогана, большинство турецкой оппозиции выступает против недавней политики Турции в Сирии. Это следует рассматривать в качестве третьего звена стратегического позиционирования Сирии. Сирийцы могут испытывать недоверие к Эрдогану, но, по крайней мере на данный момент, премьер-министр Турции говорит правильные вещи, заявляя, что у Турции нет долгосрочных интересов в Сирии и что сирийское государство должно оставаться неделимым и единым.
Пока всё идёт нормально. И хотя предзнаменования выглядят многообещающими, не всё будет идти гладко для Сирии (или России). Россия действует в тесной координации с Ираном и Китаем. Все три государства в той или иной степени разделяют геостратегические взгляды на мировые события и политику США (Иран и Китай, возможно, более пристрастны в этом отношении). У всех трёх государств общая экономическая точка зрения на потребности в новых источниках экономического роста и проект «Один пояс − один путь» в качестве основной программы для активизации глобальной экономики. У них также похожий стиль в вопросах обороны. Они сосредоточились на оборонительных системах вооружений, которые могут эффективно предотвращать доступ НАТО и её союзников как в физическое, так и в электромагнитное пространство; они имеют совместную систему ПВО на основе российских ракет S300/400 и средств защиты на море на основе современных ракет «берег – корабль» и торпед.
Очевидно, что Трамп заинтересован в разрядке с Россией, чтобы придать новое направление американской внешней политике и сократить обязательства США в отношении зарубежных стран. Прозвучали намёки, что он готов наладить отношения с Дамаском, чтобы продолжить войну с «терроризмом». Но что если в ответ американцы потребуют, чтобы президент Асад разорвал связи с Ираном и «Хезболлой»? Это невозможно политически: Сирия и Иран поддерживали тесные связи в дни мира в войны со времён иранской революции 1979 года. Президент Асад не сможет на это пойти, даже если бы захотел. (Но он этого явно не хочет и отклонял это требование всегда, несмотря на серьёзные последствия).
То же можно сказать и о президенте Путине. Иран, Сирия, Ирак и «Хезболла» – это пехота в войне с ваххабитским терроризмом. Действительно, Россия оказывает существенную поддержку с воздуха, но, не будь сухопутных войск, и Сирия, и большая часть Ближнего Востока, могли бы стать сегодня частью халифата ДАИШ. Президент Путин также не может отказаться от Ирана или встать на сторону Америки против Китая. Это могло бы поставить под угрозу всю оборонительную стратегию России.
В этом заключается проблема. Могут ли Москва и Дамаск приступить к новой разрядке с Вашингтоном, а также убедить новую администрацию в том, что Иран незаменим в деле избавления региона от экстремистов и вооруженных джихадистов? Согласится ли Трамп с тем, чтобы Путин «управлял» этой «войной в отдельном сегменте»?
Добиться этого будет нелегко. Всё говорит о том, что мы не должны ожидать каких-либо резких перемен со стороны «злого полицейского» в исполнении Мэттиса и Флинна. Будут ли Мэттис и Флинн определены на роль «злых полицейских» в противовес «добрым полицейским» − Тиллерсону и Трампу – в стратегии «бизнесмена-переговорщика»? Непонятно. Следующий период будет настоящим испытанием для сирийского и российского (а также китайского) руководства. Ждите настоящих американских горок с угрозами кризисов и разрекламированными прорывами, пока новая администрация США будет осваивать современный геополитический ландшафт и получать ощутимые результаты. Как бы ни выпали карты, к концу 2017 года Ближний Восток будет выглядеть по-другому, а в Сирии, скорее всего, произойдёт целый ряд позитивных изменений.
* Террористическая организация, запрещённая в России.
