Никогда не писал прогнозов. Не пытался заглядывать в будущее. Но проведя в Китае без малого три недели в течение прошлого месяца – месяца XIX Съезда КПК – вдохновился на такую попытку. Действительно, замыслы китайских руководителей и их способность воплощать свои идеи в жизнь воодушевляют. Значит, можно обойтись без того, чтобы сочинить три-пять сценариев, а потом объяснять, почему ни один из них не стал реальностью. Значит, можно строить свою жизнь по задуманному плану, не ссылаясь на «звёзды, ставшие не так», и происки врагов.
Что будет с Азией к 2037 году? Во многом это будет зависеть от того, по каким траекториям будет развиваться Китай. А Китай, как это нарисовал XIX Съезд КПК, к этому времени окончательно покончит с бедностью, построит (к 2035 году) «сильное социалистическое государство» и будет продолжать реализовать мечты о «процветании китайской нации» в международном масштабе и создании экологической цивилизации.
Будут ли процветать другие нации – это зависит от них самих. Китай – это не «добрый дядюшка», который будет жертвовать своими интересами ради других. Будет нарастать глобализация 2.0, но уже в китайском формате, которая столкнется с новыми вызовами, выросшими, как и прежде, на почве конфликта цивилизационных ценностей, национализма, «региональной идентичности» и религиозной нетерпимости.
Азиатский центр экономического роста переместится на юг, а развитые страны будут пытаться адаптировать иностранную трудовую миграцию к потребностям высокотехнологичного производства. Не берусь прогнозировать, в какой сфере в 2030-е годы случится новая технологическая революция, но у меня мало сомнений, что на этот раз её «застрельщиком» будет Китай. В значительной степени потому, что уже сегодня прогнозирует нехватку трудовых ресурсов для поддержания высокого уровня жизни стареющего населения. И потому, что, в отличие от России, не жалеет средств на науку, образование и культуру.
Нефть и газ перестанут играть столь важную роль в мировом производстве и потреблении, как сегодня, зато существенно возрастет ценность ресурсов мирового океана и экологически чистых продуктов. Приоритетной задачей научно-технической деятельности станет создание новых технологий для освоения Севера и морских глубин, социальная и этнополитическая инженерия. IT-технологии, продолжая создавать мощные инструменты для дальнейшего прогресса, уйдут на второй план, уступив место биотехнологиям, социальным и гуманитарным инновациям, призванным искоренить человеческие пороки и привести человеческое сознание в соответствие с техническим прогрессом. Сомнительно, что они преуспеют в своих поисках, но тренд будет именно таким.
Дальнейшая турбулентность и дезинтеграционные процессы в Западной и Центральной Европе приведут к превращению этого региона в зону устойчивой нестабильности, а значит – угрозу для безопасности европейской России. Это повлечёт за собой плавное перемещение вектора её интересов, экономической и политической активности в азиатскую часть Евразийского континента. Именно тогда и произойдёт реальный «поворот на Восток». Во внешней торговле России доля стран Восточной Евразии, где проживает более половины населения планеты, увеличится до 55–60%. Население России от Урала до Тихого океана вырастет до 50 млн человек, и страна будет связана с большей частью Евразии сетью высокоскоростных авто- и железных дорог.
Китай сумеет смягчить напряжённость на Корейском полуострове, найдя инструменты, чтобы убедить руководство Северной Кореи пойти по проторенному китайскими лидерами пути экономического развития. Это приведёт к всплеску экономической активности в зоне северо-восточной Евразии, особенно – бассейна Японского моря, включая территорию тихоокеанской России. Это обстоятельство, а также вынужденный переход Японии на более умеренные и компромиссные позиции в территориальных спорах со своими соседями позволит создать единое интеллектуальное пространство Северной Пацифики как платформы для новой научно-технологической революции в середине XXI века.
На континенте будет сформирована новая система безопасности на основе ШОС, а также многостороннего коллективного договора, инициаторами которого станут Россия, Китай, Индия, Иран и, возможно, Южная Корея, если она предпочтёт китайский «ядерный зонтик» американскому. Но при этом глобальную безопасность будет гарантировать «трёхстороннее согласие» («новая Антанта») между США, Россией и Китаем, необходимость которого со временем осознает и американская политическая элита.
Российская власть наконец-то перестанет рассматривать восточные районы страны в качестве колониального придатка европейского центра и сделает акцент на развитии этого пространства как интеллектуальной, экологически чистой и высокотехнологичной экономической системы. Дальневосточным районам страны перестанут приписывать ритуальную функцию моста между Европой и Азией, плацдарма для мифической «интеграции в АТР» и эксплуатировать их в интересах получения сверхприбылей несколькими монополиями.
Но при этом если Россия и дальше будет прорастать в Азию, то и Азия будет прорастать в Россию. С соответствующими социальными, культурными и психологическими последствиями. Констатировав, что «поворот России на Восток» состоялся, мы признаём себя открытыми этому Востоку, готовность принимать его ценности, идеи и вызовы. Хотя частью этого Востока Россия так и не станет, сохранив свою территорию и свою идентичность. А её тихоокеанская часть так и останется европейским анклавом в азиатском мире.
Что может воспрепятствовать реализации этого оптимистического сценария? Очень многое. Человеческие глупость, жадность и амбиции. Неблагоприятное стечение обстоятельств. Природные катастрофы. Наше подсознание, в котором настойчиво свербят мысли о цивилизационной и культурной исключительности, исторической предназначенности и «ихней» неполноценности. Но в одном я уверен абсолютно: будущее России зависит только от самой России. От её решимости, наконец-то, избавиться от пагубной привычки постоянно оглядываться на Запад и Восток, желания быть то ли мостом между ними, то ли мессией, спасающей мир, то ли колыбелью новых мировых потрясений.
