Россия – КНДР: в ожидании постсанкционного мира

От встречи Путин – Ким ждали слишком многого, хотя ничто не говорило о том, что Россия и КНДР готовы в публичном поле предложить какие-то новые «прорывные» шаги. Никаких официальных договорённостей нет, но всё, казалось бы, прошло неплохо. То, что два лидера беседовали вместо отведённого на формальные переговоры одного часа почти три, говорит как минимум о том, что они «понимают друг друга» и у них есть темы для обсуждения, считает Алексей Маслов, руководитель Школы востоковедения НИУ ВШЭ.

Встреча двух лидеров, хотя и была намечена заранее, на первый взгляд сильно запоздала. Ким уже по несколько раз встречался и с Трампом, и с Си Цзиньпином, и с Мун Чжэ Ином, встречался он и с российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым, а ещё бесчисленное количество раз российские делегации высокого уровня ездили в КНДР, но «главная встреча» всё не происходила.

Объяснить это можно тем, что если США, Китай и Республика Корея имели очень конкретные темы для разговора и – самое главное – могли получить очевидную выгоду для самих себя в деле урегулирования северокорейской проблемы и дальнейшего взаимодействия, то роль России, которая десятилетиями поддерживает ровные, а иногда и весьма дружественные связи с Пхеньяном, была не столь проста.

Эта встреча – хороший шанс накануне форума «Один пояс, один путь» в Пекине, напомнить о том, что Россия является одним из игроков в Азии и пришло время активнее искать место в том мире, который наступит после ослабления санкционного давления. Российский лидер и по своему характеру и по своим амбициям не мог провести простую «протокольную встречу» с Ким Чен Ыном. Он должен был сделать что-то, что очевидным образом отличало бы эту встречу от всех остальных. Помог ему, как ни странно, в этом вопросе Трамп, который провалил встречу с Кимом в Ханое в феврале этого года. И на этом фоне ровный спокойный диалог Путина с Ким Чен Ыном без публичных обещаний, но с намёками на то, что многое остаётся «за кадром», выглядит весьма выгодно. И разговор шёл именно о постсанкционной конфигурации восточно-азиатского пространства.

Трамп, Ким, Путин. Почему так важен визит лидера КНДР во Владивосток?
Людмила Захарова
Важным фактором, способствовавшим активизации усилий северных корейцев по организации саммита Ким Чен Ына с Владимиром Путиным, стал саммит с Дональдом Трампом в Ханое. На встрече с американским президентом лидеру КНДР не удалось добиться ослабления экономических санкций. И теперь Северная Корея, вероятно, будет пытаться заручиться поддержкой других сторон, продвигая свой подход к денуклеаризации Корейского полуострова. Подробнее о том, зачем Ким приехал во Владивосток, – в материале Людмилы Захаровой, старшего научного сотрудника Центра корейских исследований.
Мнения участников

Срыв переговоров в Ханое между Трампом и Ким Чен Ыном, если отбросить мелочи, объяснялся двумя причинами. Первая – это попытка со стороны Трампа резко сменить парадигму урегулирования, то есть отход от вполне понятной для Пхеньяна модели «постепенная денуклеаризация в обмен на постепенное снятие санкций» на идею «всё и сразу», причём без каких-либо очевидных гарантий со стороны США. Худшую модель для КНДР придумать сложно – это означало бы полный провал всей той крайне умелой политики, которую северокорейский лидер выстраивал на протяжении трёх последних лет. Для того, чтобы поднять статус своей страны, он в прямом смысле подвёл мир к ядерной черте, чтобы в один момент от всего отказаться.

Вторая причина: Трамп слишком явно намекал, что именно США могут стать основным партнёром Пхеньяна в деле экономического возрождения, указывал на успехи Вьетнама, демонстрируя, что именно такой и сможет стать КНДР. Это выглядело нелепо, так как меньше всего Ким хотел бы «экономического процветания» ценой политической зависимости от США. Всё было сделано не по-восточному, грубовато и резко.

Очевидно, что пока полностью «расшить» северокорейскую проблему не удаётся, но провал переговоров Трампа и Кима вновь вернул к жизни вполне рабочую идею, выдвинутую Россией и КНР о «двойной заморозке» – прекращение любых форм ядерных испытаний и разработок, в обмен на постепенную отмену санкций. И всё следует делать поэтапно: сначала межкорейский диалог, затем переговоры с США, затем вовлечение всех заинтересованных сторон. Ким свою часть программы выполнил: не «разоружившись» полностью, он всё же действительно остановил все испытания. В ответ же ничего не получил: односторонние санкции США (а помимо них есть ещё и санкции ООН) остались в силе. И стало ясно, что надо выходить на другой уровень переговоров и усиливать свою позицию.

И вот Ким активизирует переговоры с Китаем, встречается с Путиным, набирая всё больше и больше очков. И хотя пока санкции остаются в силе и невозможно развивать нормальное экономическое сотрудничество, Ким, очевидно, ведёт переговоры с Китаем и Россией о своей экономике в «постсанкционном мире». В Китае в январе он посещает крупнейший фармацевтический завод «Тунжэньтан», в России на переговорах за одним столом с Путиным сидят не военные представители, а «хозяйственники» – губернатор Приморья Олег Кожемяко, министр по развитию Дальнего Востока и Арктики Александр Козлов.

Да, никаких совместных коммюнике по итогам встречи не было, равно как и не было объявлено ни о каких договорённостях – сейчас, в условиях санкций, говорить о них просто бессмысленно. Но несложно предположить, что помимо вопросов денуклеаризации обсуждались и вопросы хозяйственного взаимодействия. Правда, обращает на себя внимание, что даже по столь очевидному вопросу, как полный отказ от ядерного статуса Корейского полуострова, тоже не было сделано совместных заявлений – возможно, и в этом вопросе нет полного согласия.

В тёплой и дружественной обстановке. Коротко о саммите Путин – Ким
Константин Асмолов
Саммит Путин – Ким готовился давно. Приглашение было передано в мае 2018 года, а подготовка визита началась в ноябре. Обоим лидерам нужно было скоординировать свои графики, и потому распространенный тезис о том, что у Кима не получилось с Трампом и он бросился в объятия Путина, некорректен и является признаком ангажированной позиции. Вообще ханойский и владивостокский саммиты имели разные цели и разные модели взаимодействия, считает Константин Асмолов, ведущий научный сотрудник Центра Корейских исследований Института Дальнего Востока РАН.
Мнения участников

Судя по телевизионным кадрам, Ким был напряжён и, вероятно, нервничал. Но, как отметил уже после переговоров пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, тот «производит впечатление достаточно опытного, образованного и очень сбалансированного лидера», – значит, собеседник оказался достоин российского лидера.

За последний год Ким Чен Ын превратился из «антигероя» в «героя со странностями». Обратной стороной закрытости внутренней жизни северокорейского лидера является обсуждение любых мелочей, которые происходят вокруг него во время визита – от того, как он одет и как выглядит его охрана, до того, надкусил ли он каравай, преподнесённый в Хасане русскими красавицами. В любом случае образ Ким Чен Ына – прекрасный пример для изучения того, как он из enfant terrible мировой политики трансформировался во вполне разумного и даже симпатичного собеседника. И с ним надо не воевать, а говорить.

В этой конфигурации важнейшей для КНДР является система гарантий, причём, думается, не только гарантий невмешательства (военного или политического) во внутренние дела Пхеньяна, но и гарантий дальнейшего широкого экономического взаимодействия. И такие гарантии могут предоставить не отдельные лидеры, но широкая система комплексных договорённостей.

Со сменой лидеров стран могут поменяться и приоритеты. И американская, и южнокорейская политические системы устроены так, что лидеры этих стран через некоторое время сойдут с политической арены (Мун Чжэ Ин теоретически будет пребывать у власти до 2022, у Трампа всё зависит от возможности второго президентского срока), и не исключено, что следующее поколение вновь объявит КНДР «непереговорной страной», «изгоем» и даже врагом. А вот у КНР и России отношение к КНДР с небольшими вариациями остаётся стабильным на протяжении десятилетий. Значит, надо торопиться и договариваться о гарантиях уже сейчас.

Лидер Северной Кореи начинал всю эту «ядерную кампанию» не ради того, чтобы просто напугать весь мир и сделать себе рекламу (кстати, это отлично удалось), но затем, чтобы на волне взлёта интереса и уважения к Северной Корее, запустить серию экономических реформ. Причём реформ таких, где все страны «помогают», но не руководят процессом, не вмешиваются во внутреннее управление. И здесь не может быть реформ, например, «по китайскому образцу», так как для их начала просто не имело бы смысла затевать всю эту ядерную компанию – Китай и так был готов, правда, на своих условиях, сделать экономику КНДР «под ключ».

Но Ким хочет одновременно и самостоятельности, и гарантий. И пока он не услышит чётких формулировок этих гарантий, которые не будут зависеть от того, какой лидер пребывает у власти в США, он вряд ли пойдёт на дальнейшие уступки. Это может быть и многостороннее соглашение по корейской проблеме, и предоставление своего «зонтика» ПВО Северной Корее со стороны Китая и России, это может быть и самое широкое вовлечение КНДР в международную торговлю и разделение труда.

Вопрос заключается не только в том, как разрешить нынешнюю ситуацию (здесь намечены вполне реалистичные меры и всё зависит от готовности сторон), но и в том, как правильно «сконфигурировать» будущее Корейского полуострова с учётом интересов всех сторон.

Очевидно, что полного объединения двух Корей в ближайшее десятилетие ожидать не приходится. Несмотря на формальное их стремление к воссоединению, вариант появления в этом регионе огромного государства с населением в 85 млн человек, передовыми технологиями Республики Кореи, дешёвой рабочей силой КНДР, к тому же со знанием ядерных технологий, никого не устраивает.

Даже частичная отмена санкций породит новую конкуренцию за Северную Корею по вопросу о том, кто станет ведущим партнёром КНДР (не только в экспортно-импортных операциях, но в конструировании новой экономики) и её проводником в мире «большой политики».

У России свой интерес. Очевидно, что даже крупные по региональным меркам проекты в виде поставок из России углеводородов, трансфертной торговли через Северную Корею в Республику Корею и Китай, трубопровод, включение КНДР в «энергетическую дугу» на Дальнем Востоке, совместные предприятия по производству текстиля и многое другое, не смогут позволить опередить Китай во взаимодействии с Пхеньяном. Здесь существуют не просто налаженные связи, но методичная, в течение десятилетий проводимая политика «привязывания» к себе северокорейской экономики. И сегодня Китай берёт на себя более 94–96% всей внешней торговли КНДР. Здесь соперничать трудно, к тому же обо всех планах экономического сотрудничества можно будет говорить только после отмены санкций. И очевидно, что речь пойдёт о региональном сотрудничестве прежде всего между Приморским краем и КНДР. Но очень важно, что эти планы всё же обсуждались на встрече двух лидеров. То есть страны действительно думают о постсанкционном мире.

Так, по итогам встречи Путин – Ким губернатор Приморского края Олег Кожемяко сообщил, что в России подготовят технико-экономическое обоснование по проекту строительства моста в КНДР через реку Туманная («Туманган»). К тому же уже сегодня не исключается взаимодействие в области северокорейской специальной экономической зоны в районе порта «Раджин» (Наджин), куда проложена железная дорога с российской колеей.

Теоретически в этом постсанкционном мире России есть что предложить КНДР, и это далеко не только расширение экономического сотрудничества, которое всё равно по своим объёмам не сравняется с КНР. Это идея о формировании значительно более широкого политико-экономического союза через ЕАЭС. Теоретически в рамках ЕАЭС можно создавать многосторонние хоны свободной торговли, учитывая, что ряд азиатских стран уже работает над этим. Подписано соглашение о свободной торговле с Вьетнамом, а также временное соглашение, ведущее к образованию ЗСТ с Ираном. Аналогичные документы будут в ближайшее время подписаны с Сингапуром и Сербией. Ведутся переговоры с Израилем, Египтом и Индией. Вовлечение КНДР в систему международных торговых соглашений при поддержке России и КНР может стать отличным шагом для стабилизации ситуации в этом регионе.

«Негоже оставаться в стороне»: почему саммит Путин – Ким важен для разрядки на Корейском полуострове
Георгий Толорая
Нормальные, рабочие отношения с Пхеньяном – это тот козырь, который мы вправе использовать в сложной дипломатической игре, ведущейся вокруг Северной Кореи. Георгий Толорая, профессор МГИМО (У) МИД РФ, исполнительный директор Национального комитета по исследованию БРИКС, руководитель Центра российской стратегии в Азии Института экономики РАН, рассказал в интервью ru.valdaiclub.com о важности планирующегося саммита Путин – Ким и о том, как он может повлиять на решение проблем безопасности Корейского полуострова.
Мнения участников

Можно также спросить, а насколько выгоден сейчас России полный отказ КНДР от ядерного оружия? С одной стороны, очень важно иметь у своих границ стабильную страну, которая не «балуется» ядерными испытаниями, не угрожает соседям. Но КНДР никогда не угрожала ни России, ни Китаю, объект её потенциальных атак – США и, возможно, их союзники. Россия, поддержав международные санкции, формально подтвердив свою приверженность к выполнению международных договорённостей, практически ничего не выиграла. Скорее – проиграла. Торговля между Россией и КНДР, и так измеряемая менее чем 40 млн долларов, сошла на нет, сейчас Россия поставляет в Северную Корею лишь гуманитарную помощь, все перспективные проекты остановлены. При этом США и КНР набирают очки и вот уже второй год ведут с Ким Чен Ыном переговоры на уровне руководителей стран. Россия же только сейчас встречается с лидером страны, у которой общая граница. Полный отказ от ядерного оружия в каком бы то ни было виде на территории Северной Кореи теоретически мог бы сопровождаться и решением убрать американские системы THAAD, локаторы которой хорошо «просматривают» и часть России, и часть Китая с территории Южной Кореи, но разговора об этом пока нет. Теоретически Трамп не против, но только в случае полной денуклеаризации. Однако параллельно с этим группа конгрессменов США внесла на рассмотрение палаты представителей Конгресса США законопроект, ограничивающий возможности Трампа по выводу войск из Южной Кореи – по проекту число военнослужащих США должно превышать 22 тыс. человек.

Стало ясно и другое: никакой самостоятельной роли Республика Корея в этой конфигурации не играет. Все надежды на прямые переговоры между двумя странами о заключении мирного договора, о взаимном признании (напомню, что для Южной Кореи, никакого государства «КНДР» не существует) и в конечном счете о постепенном объединении стали невозможными. Судьбу корейского полуострова решают другие страны, и в этой ситуации Мун Чжэ Ин, оказывается, выполнял лишь «промежуточные» функции, воплощал часть плана по «межкорейскому диалогу».

Есть и отрицательные стороны этого процесса, которые нельзя не замечать. Мы видим, как страна с очень слабой экономикой, не участвующая ни в каких международных организациях, не интегрированная в мировые политические и экономические процесса, весьма часто нарушающая договорённости может только за счёт ядерного шантажа заставить вести с собой переговоры и добиться успеха. Мы должны признать, что политический статус Северной Кореи сегодня значительно выше, чем он был при прошлых северокорейских лидерах. При этом КНДР вела себя так, что даже страны, которые весьма терпимо и с пониманием относились к северокорейскому режиму, прежде всего Россия и КНР, вынуждены были поддержать санкции, наложенные ООН на Пхеньян. И главный вопрос был в том, является ли Ким Чен Ын переговороспособным лидером, готов ли он действительно развязать войну. Оказалось, что с ним можно вести переговоры, он может быть даже весьма приятным собеседником, его окружают симпатичная жена и умная сестра. И очевидно, что он стремится не к ядерной катастрофе, а к изменению «стартовых позиций» своей страны.

Но всё это – плохой пример для других стран или даже межстрановых группировок, которые поняли, что метод шантажа работает, что следует всего лишь проявить твёрдость, не идти на частичные уступки, а требовать сразу «всего и сразу».

Таким образом, на одной чаше весов оказывается «глупый» Каддафи, который отказался от ядерной программы в обмен на вступление в «клуб приличных государств», а с другой стороны – умный Ким Чен Ын. Каддафи уже нет, а с Кимом лидеры всех крупнейших государств ведут переговоры. Сложно представить, что может произойти, если, воспользовавшись этим примером, менее переговороспособные лидеры, начнут также бряцать ядерным оружием.

И сама практика использования ядерного оружия для решения невоенных проблем должна быть однозначно осуждена.

По большинству аспектов северокорейской проблемы Россия выступает с общих с Китаем позиций, что не означает, что она не может предложить своих интересных решений и форм прямого взаимодействия.

Дипломатия саммитов в условиях «двойной заморозки»
26 апреля в клубе «Валдай» состоялась экспертная дискуссия по итогам встречи президента России Владимира Путина и лидера КНДР Ким Чен Ына во Владивостоке. Участники обсудили возможности России по урегулированию ситуации на Корейском полуострове, вопросы двустороннего сотрудничества, а также внутри- и внешнеполитическую стратегию северокорейского руководства.
События клуба
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.