Региональные перспективы России в рамках мировой системы

В отсутствие договорённости о более тесном союзе с ведущими странами Европейского союза, альтернативой является создание конкурирующего геополитического блока. Таким образом, Евразийский экономический союз, скорее всего, будет развиваться в качестве "противовеса" на основе тесной координации между государствами и экономического регулирования в рамках автократической политической системы.  

Российское правительство будет проводить политику по укреплению Евразийского экономического союза, политико-экономического альянса со странами БРИКС и государствами-членами Шанхайской организации сотрудничества. Парадоксально, но экономическая политика западных стран приведёт к тому, что страны БРИКС начнут осуществлять программы импортозамещения, которые укрепят их экономическую самостоятельность.

После демонтажа системы государственного социализма бывшие социалистические страны стали частью мировой экономики. Этого добивались реформаторы в Советском Союзе и социалистических государствах Центральной и Восточной Европы, полагавшие, что вступление их стран в мировую экономику послужит мощным стимулом для развития. Однако «вступление в мировую экономику» потребовало масштабного реформирования не только внутренней политики социалистических государств, в том числе в соответствии с капиталистическим мироустройством, но и международных отношений. Силы, выступавшие за проведение радикальных реформ, не рассматривали все последствия демонтажа структур государственного социализма.

Существовали четыре основных сценария. Первый – сохранение реформированным социалистическим блоком существующих институтов без изменений; второй − роспуск региональных социалистических объединений (Варшавского договора и СЭВ) и участие бывших социалистических стран в качестве суверенных государств в мировой системе в качестве независимых национальных субъектов; третий − вхождение бывших социалистических стран в существующие экономические и политические блоки (НАТО и Европейский союз); и, наконец, формирование нового экономического региона, возможно, совместно с растущими государствами с капиталистической экономикой, в то время не входившими в число ведущих стран, такими, как Китай и Индия.

Первый путь основывается на предположении о развитии рынков как внутри государств, так и между бывшими соцстранами в рамках реформ, обещанных в ходе горбачёвской перестройки. Реформы гарантировали продвижение к открытой конкурентной рыночной экономике. В этом контексте страны СЭВ могли бы продолжать сотрудничество в рамках торгового союза на принципах ГАТТ/ВТО. В таком сценарии был свой экономический смысл. После Второй мировой войны социалистические страны достигли значительных успехов в области социально-экономического развития. Они были готовы к реформам и развитию – речь шла о движении в направлении свободного рынка и более плюралистической политической системы.

В 1985 году СССР был, конечно, беднее среднестатистической западноевропейской страны, и на тот момент в его состав еще входили относительно неразвитые аграрные республики Центральной Азии. При этом следует отметить, что европейские социалистические страны по уровню развития намного опережали латиноамериканскую восьмёрку (в среднем), Южную Корею и Китай, которые добились с тех пор впечатляющих успехов. Оглядываясь назад, мы понимаем, что экономические советники и политологи, которые отвергли китайскую модель рыночного развития, совершили ошибку.

После демонтажа системы государственного социализма внутрисистемные реформы не проводились. В ходе первоначального распада социалистического блока был сделан упор на суверенном характере национальных государств, которые действуют автономно в целях продвижения собственных интересов. Трансформация социалистических государств заключалась в приватизации государственных активов одновременно с утверждением национальной независимости. Оба эти фактора укрепляли идентичность новых независимых государств и ослабляли все формы регионализма, способного подорвать их суверенитет. Бывшие социалистические государства Центральной Европы занимались развитием национального капитализма и не думали о создании экономических или политических блоков. Они не претендовали на региональное лидерство, а стремились сохранить свою политическую независимость. Движение в сторону западного рынка и активное привлечение западных инвестиций сопровождались разрывом связей, основанных на договорах и общих рынках социалистических государств.

Высокий уровень проникновения иностранного капитала позволял иностранным инвесторам покупать промышленные и коммерческие активы в бывших социалистических государствах. Объёмы прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в так называемые «новые государства-члены» (НГЧ) по сравнению со странами Содружества Независимых Государств (СНГ) в период 1985−2014 годов для всех НГЧ (за исключением Словении после 2006 года) превышают средний уровень для государств СНГ.

Однако небольшие экономически слабые бывшие соцстраны не могли функционировать в качестве эффективных субъектов на внешних рынках. Они должны были либо сформировать свой собственный регион, либо присоединиться к уже существующему блоку. Стремление новых государств вступить в Европейский союз, таким образом, помимо соображений культурного характера было обусловлено и экономическими интересами.

По пути в Европейский союз

Символическое желание вернуться в свой «европейский дом» означало разрыв с советским прошлым, где доминировала Россия. «Европа» давала позитивный образец экономически богатой и культурно цивилизованной идентичности. «Возвращение в Европу» содержало также существенную дозу политического реализма. После демонтажа Варшавского договора и СЭВ стали заметны слабости бывших соцстран. Политические и экономические элиты были единодушны в поддержке шагов к интеграции с ЕС. В лучшем случае это обеспечивало политическую и экономическую стабильность и повышение уровня доходов. В худшем – предпочтительным представлялся сам факт пребывания в ЕС.

Переход в ЕС требовал разворота в политике национального развития, центром которой было государство. Страны должны были принять нормы ЕС и стать структурно совместимыми с институтами европейского экономического блока. Это было узаконено в терминах «возвращения к европейским ценностям». Принципы регионализма Европейского союза не предусматривали поддержки каких-либо национальных стратегий развития под руководством государства. Суть условий, перечисленных в нормативно-правовой базе ЕС, заключалась в развитии рыночной конкурентоспособности бывших соцстран и включении их экономик в мировую экономику в рамках неолиберального регионального европейского блока со свободным перемещением факторов производства (труда, капитала, товаров и услуг).

В это время бывшие республики Советского Союза (за исключением Прибалтики) сохраняли статус независимых национальных государств и объединялись в союзы. Хотя по условиям Римского договора любая европейская страна имеет право подать заявку на вступление в Европейское экономическое сообщество, становилось ясно, что по экономическим, политическим и культурным соображениям вопрос о членстве России рассматриваться не будет.

После распада Советского Союза сформированное в декабре 1991 года Содружество Независимых Государств стало основной площадкой для сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами. В отсутствие эффективного механизма по обеспечению выполнения решений Содружество, несмотря на большое число многосторонних соглашений, не вышло за рамки консультативного органа. При этом оно остаётся полезным каналом для сотрудничества по проблемам миграции, безопасности и общим вопросам.

Различия между политикой центрально-европейских стран, спешивших вступить в Европейский союз, и выжидательной позицией членов СНГ, не стремившихся стать частью региональных блоков, обусловлены разными задачами, стоящими перед национальными элитами в области государственного строительства и международных отношений. Не все страны СНГ смогли создать благоприятные условия для иностранных инвестиций. Иностранные инвесторы испытывали опасения не только в плане географических масштабов, но и в отношении политических и экономических элит, в большей мере заинтересованных в развитии внутреннего рынка своих стран. Получив ряд преимуществ в ходе приватизации, они защищали национально-государственные интересы. За исключением владельцев крупных энергетических компаний (в основном, России и Казахстана), немногие предприниматели были заинтересованы в выходе на международную арену и создании региональных объединений. Экспорт материалов требовал свободы торговли, а не региональных ограничений. Движущими силами регионализма в странах СНГ были государственные лидеры, которые видели свою задачу в объединении региональных сил в целях обеспечения обороны и безопасности, а не только расширении рынка.

В отличие от ЕС, где политику в отношении новых государств-членов определяли (как казалось) доброжелательные иностранцы, в рамках СНГ экономически и политически доминировала Россия. При этом основой легитимности бывших соцстран считалась независимость от России, что делало создание прочного регионального союза идеологически и политически гораздо более сложной задачей. Евразийство, которое могло стать идеологической основой для легитимации, не было широко известно ни в Советском Союзе, ни в России в начальный период реформ [2]. Либеральное мировоззрение постсоветских элит, а также национализм новых государственных режимов тормозили реформатирование региона в рамках границ СССР. Эти факторы препятствовали формированию эффективной региональной организации в составе государств Содружества Независимых Государств. По иронии судьбы, России было гораздо труднее формировать региональную ассоциацию в рамках СНГ, чем Европейской комиссии – влиять на новые независимые государства Центральной Европы.

Неспособность СНГ обеспечить основу для создания геоэкономического блока заставила российское руководство пересмотреть общие принципы создания экономических и стратегических союзов. Существует три основных стратегических и геополитических пути дальнейшего движения: создание Евразийского экономического союза; укрепление связей с Европейским союзом; и формирование трансконтинентального экономического блока БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР) с переносом на восток геополитического центра тяжести. В достижении баланса между этими тремя вариантами и заключается трудность выбора для российского руководства.

Россия и Европейский союз

Самые крепкие экономические связи у России с Европейским союзом. Наибольший объём российского экспорта и импорта также приходится на Евросоюз. Как показано на Рис. 3, только у Беларуси наблюдается значительный объём экспортной торговли с другими странами (Украина). Следует отметить, что даже Китай получает незначительный объём продукции из ЕАЭС. Около 18 процентов экспорта Казахстана приходится на Китай. То же самое, только в приложении к импорту, применимо и к России, что не может быть подробно освещено в рамках данной статьи, но ЕС на сегодняшний день является основным поставщиком товаров в Россию.

Президент Путин, основывая свои аргументы на общих принципах членства ВТО, утверждал, что и ЕС, и Евразийский союз могут создать более широкую общеевропейскую ассоциацию.

Несмотря на то, что это его заявление во многом игнорируется или не рассматривается всерьёз, в нём есть определенный смысл. Оно может быть приравнено к отношениям Европейской зоны свободной торговли с Европейским союзом. Как и ЕС, Евразийский союз должен строиться на законах рынка и глобальной конкуренции в соответствии с правилами ВТО.

Политика России, направленная на сближение с Европой, сформулирована в Концепции внешней политики РФ 2013 года. «Основной задачей в отношениях с Европейским союзом для России как неотъемлемой, органичной части европейской цивилизации является продвижение к созданию единого экономического гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана» (пункт 56). «Россия выступает за заключение с Европейским союзом нового базового соглашения о стратегическом партнёрстве на принципах равноправия и взаимной выгоды... Перспективной задачей является построение единого рынка с Европейским Союзом» (пункт 57).

Эти заявления подчёркивают основное направление политики Евразийского экономического союза в отношении ЕС. Режим свободной торговли Евразийского экономического союза защищает границы участников от более мощных стран Евросоюза. С точки зрения ЕС, такое соглашение будет способствовать развитию взаимодополняющих мер в области торговли: экспорту промышленных товаров из ЕС и импорту сырья, в частности топлива. В 2013 году Россия была одним из главных торговых партнёров ЕС, занимая четвёртое место по экспорту (6,8%) и второе по импорту (12,2%) [3] после Китая (17%).

Важную роль играет взаимодействие ЕАЭС и ЕС, по крайней мере, в экономическом отношении. Расширение экономических связей будет способствовать политической интеграции, улучшая условия для поддержания мира, что является главной целью ЕС. Йожеф Борош предположил, что движущей силой расширения ЕС является его стремление поддержать свою мировую «рыночную долю» ВВП [4]. В таком случае, если ЕС будет укреплять положительные связи с Евразийским союзом, то он обеспечит себе значительный рынок для экспорта продукции обрабатывающей промышленности, а также защищённый источник импорта сырья. Ставка на Украину, на которую приходится незначительная доля торговли и которая была серьёзным пассивом в качестве промежуточного звена в энергоснабжении, оказалась дорогостоящим экономическим просчётом, приведшим к политической дестабилизации в Восточной Европе. Политика ЕС, которая не является предметом рассмотрения в данной работе, стала жертвой геополитических интересов, в частности со стороны США.

Партнёрские отношения Евразийского экономического союза и ЕС, возможно, будут иметь стратегический характер, поскольку они потребуют разворота на 180 градусов многих направлений текущей политики ЕС. ЕС отклонил возможность подписания соглашения о сближении с Россией до принятия ею принципов неолиберальной политики и западных ценностей. ЕС придётся изменить свою текущую политику, чтобы учесть другие региональные интересы с другими ценностями и институциональными механизмами. Эта цель вполне достижима. ЕС заключил отдельные соглашения с Турцией, Норвегией, Исландией, Швейцарией и даже Сингапуром о расширении режима наибольшего благоприятствования в торговле. Переговоры между Европейским союзом и США о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнёрстве являются ещё одним примером возможного сотрудничества между двумя торговыми блоками. В рамках таких переговоров подписываются двусторонние и многосторонние соглашения по тарифам и государственным закупкам, сотрудничеству в области нормативных соглашений и расширению двусторонней торговли.

Несмотря на явную экономическую рациональность связей между ЕС и ЕАЭС, вхождение Евразийского союза в мировую систему на неолиберальных экономических принципах было блокировано западной политикой. Внешнеполитическая позиция США, поддерживаемая ЕС в отношении России, в частности по вопросу Украины, могла стать переломным моментом для российской внешней политики.

Формирование геополитических блоков

В отсутствие договорённости о более тесном союзе с ведущими странами Европейского союза, альтернативой является создание конкурирующего геополитического блока. Таким образом, Евразийский экономический союз, скорее всего, будет развиваться в качестве "противовеса" на основе тесной координации между государствами и экономического регулирования в рамках автократической политической системы. Однако ЕАЭС не может функционировать эффективно сам по себе; он слишком слаб экономически, чтобы представлять собой серьёзную проблему для ведущих стран Европы. Чтобы стать сколь-либо существенной альтернативой неолиберальному мировому порядку, ему необходимо объединиться с другими странами второго эшелона.

С начала украинского конфликта руководство России стало уделять больше внимания связям со странами Азиатско-Тихоокеанского региона и укреплять связи с такими организациями, как Шанхайская организация сотрудничества и БРИКС. Близорукая политика Запада толкала Россию на Восток экономически и политически.

Снижение доли США в мировом ВВП и феноменальный подъем Китая привел к образованию четырех основных экономических групп (см. Рис. 4). Мы отмечаем неуклонный спад НАФТА и ЕС на фоне экономического роста стран БРИКС. Экспорт промышленных товаров с добавленной стоимостью также является показателем их динамичного роста. Отмечается снижение экспорта товаров с добавленной стоимостью из США; экспорт их высокотехнологичной продукции (как и экспорта всех промышленных товаров) с 2000 года сократился на фоне роста экспорта китайской промышленной продукции. Как показывает Рис. 4, Евразийский союз, на долю которого приходится не более 4% мирового ВВП, также не играет значимой роли в экономике [5].

Жёсткие торговые санкции в отношении России ускорили создание геополитического блока в составе Евразийского союза и БРИКС, особенно Китая. Геополитические последствия политики Запада толкают членов Евразийского экономического союза на восток. В 2007 году в рамках БРИКС был сформирован Банк развития, который потенциально может стать альтернативой МВФ. На саммите в Уфе в 2015 году было принято решение о создании сейчас или в недалёком будущем зон свободной торговли ЕАЭС с Вьетнамом, Египтом, Индией, Израилем, Южной Кореей, Чили и странами Южной Америки. Для стран второго эшелона регионализм не означает обязательного участия ведущих стран G7. Китай, Россия, Индия, Бразилия и Венесуэла и страны − учредители региональных групп (Шанхайское соглашение о сотрудничестве, Евразийское экономическое сообщество, МЕРКОСУР и АСЕАН) могут укрепить свои позиции в отношении ведущих держав. Растущая экономическая мощь этих стран даёт им политическое влияние и военную мощь. И хотя они не идут ни в какое сравнение с вооружёнными силами США, в совокупности эти страны обладают значительными военными ресурсами.

Изменения в расстановке сил на геополитической арене

На геополитической сцене происходят перемены. На смену единому экономическому ядру, сформировавшемуся вокруг США, приходят новые игроки в виде ЕС, ЕАЭС и БРИКС. Распадается доминирующее «ядро» ведущих государств, которые становятся участниками различных экономических и политических блоков. К 2007 году страны БРИКС по объёму мирового ВВП превзошли страны ЕС и НАФТА, образовав, таким образом, набирающий силу мощный противовес. Этатистская природа Китая и России может удерживать их транснациональные компании от полной интеграции в мировую экономику, а США и ЕС могут параллельно проводить дискриминационную политику в отношении аффилированных с ними компаний. В таких образованиях уже развивается (или может развиться в будущем) свой специфический национальный или государственный капитализм (порой с элементами социализма). Независимо от их экономического характера, в политическом и социальном отношении они отличаются от тех, которые существуют в ведущих странах в сфере влияния США.

Тем не менее, в ряде стран второго эшелона с растущей экономикой существует противоречивая экономическая динамика. Ряд транснациональных корпораций в таких странах, как Россия и Китай, проводят неолиберальную политику, которая может способствовать их росту и репатриации корпоративной прибыли (из чего государства также извлекают определённую выгоду). Несмотря на то что Китай, а также евразийские государства в меньшей степени подвержены зависимости от глобального капитала и обладают потенциалом экономического развития за счёт собственных ресурсов, в них также присутствуют неолиберальные интересы, которые представлены отечественными компаниями, стремящимися к выходу на западные рынки, а также политиками и интеллектуалами, исповедующими либеральную идеологию. Те, кто находится на другом конце рынка труда, также выиграют от свободного передвижения рабочей силы. Нельзя исключить возможность того, что ЕАЭС станет "ступенькой" на пути к членству в клубе ведущих экономик мира.

Россия находится в промежуточном положении между ЕС и Китаем с его растущей экономической мощью. Её интерес в ближайшей перспективе с точки зрения экономической рациональности заключается в более тесной ассоциации с Европейским союзом. Однако здесь есть свои трудности. Если Россия продолжит проводить политику сравнительных преимуществ, то она останется крупным экспортёром энергоресурсов в ущерб развитию промышленного производства и отраслей промышленности, производящих продукцию с добавленной стоимостью. Кроме того, судя по всему, геополитические интересы ЕС и НАТО исключают шансы на укрепление экономической и политической ассоциации. Российское правительство будет проводить политику по укреплению Евразийского союза, политико-экономического союза со странами БРИКС и членами Шанхайской организации сотрудничества. Парадоксально, но экономическая политика западных стран приведёт к тому, что страны БРИКС начнут осуществлять программы импортозамещения, которые укрепят их экономическую самостоятельность.

Региональные объединения ограниченной направленности, в том числе многосторонние соглашения, могут оказаться более эффективным стимулом развития евразийских государств. Экономическая модель Европейской зоны свободной торговли (которая предшествовала ЕС) с ограниченными политическими полномочиями и другими формами сотрудничества, такими как межправительственные соглашения и двусторонние связи с третьими сторонами, может оказаться более эффективной формой организации. Для прочих видов региональной интеграции в культурной и социальной областях может быть использована модель Британского Содружества. Став суверенными государствами, бывшие доминионы находятся в орбите преференциальной политики Британского Содружества, которая определяет взаимно действующие тарифы и соглашения о свободной торговле с учётом различных интересов доминионов и колоний. Стимулируя торговлю в рамках Содружества, такая политика также обеспечивала защиту Великобритании от иностранной конкуренции. Такое регулируемое региональное объединение способно разработать систему ценностей, которая могла бы стать альтернативой неолиберальному глобальному капитализму и предусматривать больший акцент на экономическое развитие отраслей промышленности, производящих товары с добавленной стоимостью, более высокую степень социальной защищённости в плане обеспечения занятости, справедливого распределения доходов и богатства и развития местных и региональных отраслей промышленности. Эти цели невозможно достичь в рамках неолиберальной экономической модели. Даже кейнсианская концепция не может предложить эффективные меры в условиях свободного передвижения капитала, рабочей силы, товаров и услуг. 

Один из вероятных будущих сценариев для ЕАЭС предполагает создание расширенной формы региональной экономической организации по типу Шанхайской организации сотрудничества с более широкими полномочиями, которая узаконивала бы накопление основных средств и капитала их национальными компаниями в международном и национальном масштабе. Проблема состоит в разработке концепции регионального блока, который обеспечивал бы своим членам мобильность производственных факторов и одновременно способствовал достижению целей в области национального развития.

Дэвид Лейн – почётный член Колледжа Эммануэль Кембриджского университета, членом Академии социальных наук и вице-президентом Европейской социологической ассоциации.

Ссылки

[1] База данных проекта Мэддисон. Международные доллары. Проект Мэддисон, http://www.ggdc.net/maddison/maddison-project/home.htm Версия 2013 г. Международный доллар (доллар Гири-Хамиса) является величиной сродни паритету покупательной способности. В данном источнике используемая база − покупательная способность доллара США в 1990 году.

[2] Евразийство − идеология, разработанная русскоговорящими учеными за рубежом, которая была малоизвестна в Советском Союзе. См. Марк Бассин, С. Глебов и М. Лорель, «Между Европой и Азией». Питтсбург: издательство Университета Питтсбурга, 2015 г.

[3] База данных ПРМЭ МВФ, 2015 г.

[4] Йожеф Борош, Геополитические сценарии европейской интеграции, в работе Ф. Мижливец и Джоди Дженсен (ред.), Переосмысление будущего Европы. Абингдон: Пелгрейв 2015 г. (с.19-34), см с.20-23.

[5] База данных ПРМЭ МВФ по состоянию на декабрь 2015.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.