Китай, а также Россию и Индию, ставят перед выбором: принять правила, написанные в Вашингтоне, или обречь себя на маргинализацию. Однако вероятность того, что незападные лидеры безропотно примут эти правила и вольются в американский порядок через региональные сообщества, мала. Пока налицо обратное.
В области экономики главной тенденцией 2015 года стал решительный поворот в сторону региональных и «макрорегиональных» инструментов экономического управления. Глобализация, разумеется, не закончилась. Но она стремительно теряет универсальность в части образующих её правил и институтов.
Основной акцент в выстраивании экономических порядков переносится мировыми игроками с глобального на макро- и трансрегиональный уровень. Главными событиями здесь стали подписание США, Японией, Малайзией, Вьетнамом, Сингапуром, Брунеем, Австралией, Новой Зеландией, Канадой, Мексикой, Чили и Перу 5 октября в Атланте соглашения о Транстихоокеанском партнёрстве и принятие Россией и КНР 8 мая меморандума о «сопряжении» Евразийского экономического союза и продвигаемого КНР проекта «Экономический пояс Шёлкового пути» (ЭПШП) (Silk Road Economic Belt, SREB). Одновременно продолжались переговоры США и ЕС о другом макрорегиональном экономическом сообществе – Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнёрстве (ТТИП) (Transatlantic Trade and Investment Partnership, TTIP), хотя и менее динамично, чем в случае с ТТП (Trans-Pacific Partnership, TPP), а также переговоры Китая, Японии, Индии и стран АСЕАН о создании альтернативного ТТП экономического порядка в Азии – Регионального всестороннего экономического партнёрства (РВЭП) (Regional Comprehensive Economic Partnership, RCEP).
По сути, эти события открывают новую эпоху в развитии мирового экономического порядка и мировой истории, подводя черту под той глобализацией и тем глобальным экономическим управлением, которые мы наблюдали последние 25–30 лет. Универсальные механизмы по типу ГАТТ/ВТО не отмирают, но перестают быть главными приоритетами политики ключевых игроков по части создания благоприятных условий для их развития. На их место приходят региональные и макрорегиональные сообщества, правила и стандарты, которые существенно отличаются от правил и стандартов других сообществ, ведя тем самым к дальнейшей фрагментации экономического управления в условиях продолжающейся глобальной взаимозависимости.
Лидером этого процесса выступают США. Столкнувшись с невозможностью продвигать выгодные им правила на глобальном уровне ввиду стремления новых центров силы участвовать в их разработке, но не желая при этом поступиться лидерством, США создают правила на том уровне, где это возможно – регионов и макрорегионов. Участниками ТТП являются традиционные союзники и близкие партнёры США и те страны, которые серьёзно опасаются экономической, а вслед за ней и политической, гегемонии Китая. Пекин из переговоров по ТТП был исключён и был приглашён в это сообщество Вашингтоном лишь после подписания соглашения в Атланте. Перспективными участниками ТТИП являются страны ЕС и государства, находящиеся с ним в режиме ассоциации, но не Россия.
С одной стороны, задачи оставить незападные центры силы за бортом образуемых США региональных сообществ не стоит. Скорее, Китай, а также Россию и Индию, как бы ставят перед выбором: принять правила, написанные в Вашингтоне, или обречь себя на маргинализацию. Политика их вовлечения в ориентированный на США экономический порядок сохраняется, но приобретает более жёсткий и отложенный во времени характер: вместо адаптации этого порядка к новым центрам силы происходит попытка вовлечь их в те правила, которые были выработаны без них. Вашингтон по-прежнему проводит политику создания глобального экономического порядка, но как бы «через заднюю дверь», через создание региональных порядков, рассчитывая, что другие центры силы рано или поздно к ним присоединятся.
С другой стороны, вероятность того, что незападные лидеры безропотно примут эти правила и вольются в американский порядок через региональные сообщества, мала, по крайней мере в кратко- и среднесрочной перспективе. Пока налицо обратное. Китай пытается создать в АТР собственный проект РВЭП, который объединил бы все ведущие экономики Азии, но подчёркнуто не включает в себя США. Неофициально китайские эксперты и дипломаты отмечают, что если Китай когда-либо и присоединится к ТТП, то только на своих, а не согласованных в Атланте без его участия условиях.
Таким образом, на протяжении длительного времени экономический порядок в АТР, который уже превратился в эпицентр мировой экономики, будет носить фрагментарный характер, исключающий участие США и Китая в одном и том же экономическом сообществе. Многие эксперты говорят о перспективе параллельного существования ТТП без Китая и РВЭП без США неопределённо долгое время. Аналогичным образом вероятно длительное существование ТТИП, если оно будет в итоге создано, без России. Поскольку именно эти региональные инструменты, а не ВТО, будут играть первоочередную роль в определении правил экономических отношений для США и Китая как двух главных полюсов мировой экономики, будет углубляться фрагментация экономического управления и распад мирового экономического порядка на несколько региональных сообществ.
В 2015 году процесс создания региональных сообществ распространился и на Евразию, хотя сопряжение ЕАЭС (Евразийский экономический союз) и ЭПШП в корне отличается от тех региональных блоков, которые создаёт Вашингтон. Если последние представляют собой своды правил, навязанных Соединёнными Штатами и отражающих их приоритет глубокой либерализации, то сопряжение предполагает гибкую и взаимную адаптацию ЕАЭС и ЭПШП друг к другу в целях взаимного развития – превращение ЭПШП в инструмент углубления евразийской экономической интеграции и такое развитие ЕАЭС, которое создавало бы максимальные выгоды для Китая. По определению речь здесь не может идти ни о региональном блоке, ни о навязывании одним игроком своих правил и стандартов всем остальным участникам. Равным образом сопряжение ЕАЭС-ЭПШП не носит характер закрытого образования. Транспортные артерии в рамках Экономического пояса будут пролегать не только по территории стран Евразийского экономического союза. Приоритетным партнёром Китая является ЕС, и цель ЭПШП – связать Евросоюз, ЕАЭС и Китай воедино. Тем не менее речь идёт о региональном проекте, результатом которого может стать создание большого экономического «Сообщества Большой Евразии», опирающегося на Китай и ЕАЭС, но включающего в себя также Индию, Иран, страны РВЭП и ЕС.
Итак, синхронизация в 2015 году процессов создания ТТП и сопряжения ЕАЭС – ЭПШП говорит о начале нового этапа глобализации и экономического управления. На место слабеющих универсальных режимов и институтов приходят макрорегиональные сообщества, формируемые вокруг США с одной стороны и России и КНР – с другой. И хотя экономические связи и взаимозависимость между этими сообществами будут и далее носить весьма интенсивный характер, фрагментация мировой экономики на зоны разных правил и стандартов экономической политики и отношений будет нарастать. Этот процесс совпадает с возвращением открытого великодержавного соперничества и по сути является его частью. Таким образом, мир, оставаясь глобально взаимозависимым, по сути, становится фрагментированным по части управления – правил и институтов регулирования мировой экономики и политики.
Хотя главным выражением этой фрагментации является перенос центра тяжести экономического управления на региональный и макрорегиональный уровень, она происходит и на глобальном уровне. В 2015 году продолжился процесс создания альтернативных механизмов глобального экономического управления как реакция незападных центров мировой экономики на нежелание США и Запада в целом делиться полномочиями в рамках традиционных институтов и, более того, их склонность использовать своё лидерство в этих институтах в политических целях. Если в 2014 году главным примером последнего были односторонние санкции США и ЕС против России (которые в 2015 году остались без изменений), то в уходящем году им стало решение Запада по-быстрому изменить правила МВФ для того, чтобы не допустить дефолта поддерживаемой Западом Украины. На фоне длящейся годами неспособности США и ЕС осуществить реформу этого института для того, чтобы привести его в соответствие с новым распределением сил в мировой экономике, моментальная реформа под Украину стала вопиющим примером того, что традиционные институты глобального управления реализуют политические задачи США и их ближайших союзников. Незападным игрокам ничего не остается, кроме как создавать собственные механизмы.
Среди этих механизмов в 2015 году наиболее интенсивно создавались Банк развития БРИКС и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) (Asian Infrastructure Investment Bank, AIIB). Соглашение о создании Банка развития БРИКС, капитал которого на первом этапе составит 100 млрд долларов и который будет управляться странами объединения, в уходящем году ратифицировали Россия и Китай, тем самым открыв путь к практическому запуску его работы в 2016 году. Также в июне 2015 года 57 стран подписали соглашение о создании АБИИ, тремя крупнейшими акционерами которого с долями в 26,6%, 7,5% и 5,92% голосов соответственно стали Китай, Индия и Россия. Оба института позиционируются как прямые конкуренты МВФ, Всемирному банку и контролируемому Японией Азиатскому банку развития.
