Восточный ракурс
Поставка ракетных систем С-400 демонстрирует решимость Анкары не портить отношения с Москвой

Отношения между Россией и Турцией выходят за рамки сирийского конфликта. Поставка первой партии ракетных систем российского производства С-400, несмотря на громкие протесты Вашингтона, демонстрирует решимость со стороны Анкары не портить отношения с Москвой. Из-за многослойного характера отношений страны могут в определённой степени смягчить напряжённость, вызванную проблемой Идлиба, считает Гюней Йылдыз, внештатный научный сотрудник института Ближнего Востока (Вашингтон, США).

В начале 2016 года, через несколько месяцев после того, как турецкие истребители сбили российский бомбардировщик Су-24, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган в надежде достичь примирения с Россией попросил глав государств Европы и Центральной Азии выступить посредниками между Анкарой и Москвой. За этим последовало беспрецедентное сближение России и Турции. Страны начали сотрудничать в Сирии и регулярно проводить встречи на высшем уровне благодаря механизму трёхсторонних переговоров между Россией, Турцией и Ираном.

Следующая из таких трёхсторонних встреч, которые известны как Астанинский формат, пройдёт в августе, сообщил главный советник президента Эрдогана. Трёхсторонний механизм также помог лидерам улучшить отношения в различных областях обороны и внешней политики вне пределов Сирии.

Астанинский формат: что сделано и что ещё предстоит
Константин Труевцев
Судя по заявлению представителя президента Турции Ибрагима Калыма, в августе в Анкаре должно состояться очередное заседание саммита «Россия – Иран – Турция» в астанинском формате. Становится всё более очевидным, что условия для проведения форума не просто созрели, но диктуют его насущную необходимость. И особенно важно, что инициатива проведения в данном случае исходит от Турции. Следует отметить, что, несмотря на весь скептицизм Запада, именно астанинский формат оказался наиболее результативным в деле урегулирования сирийского конфликта, пишет Константин Труевцев, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН.
Мнения участников

Несмотря на соглашение о различных контролируемых повстанцами районов в качестве зон деэскалации, с декабря 2016 года Астанинский процесс в Сирии привёл к тому, что режим Башара Асада занял большинство зон деэскалации и побудил Турцию захватить контроль над северо-западным городом Африн, а также усилить своё влияние в Идлибе.

Однако с прошлого года в Идлибе, который в настоящее время является единственным регионом, где продолжается острый конфликт, Астанинский процесс не достиг своих согласованных целей. Турции не удалось ослабить влияние группировки «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ), которая была объявлена террористической организацией как Россией, так и Турцией, а правительство Асада не слишком воздерживалось от обстрелов этого района.

Одна из последних воздушных бомбардировок, проведённых режимом с помощью российских самолётов, унесла жизни как минимум нескольких десятков боевиков. Турция рассматривает атаки режима на Идлиб как попытки саботировать то, что она называет «духом Астаны», имея в виду соглашение между Россией, Ираном и Турцией от сентября 2017 года. Президент Турции Эрдоган и министр обороны Хулуси Акар пожаловались своим коллегам, что режим Асада усилил свои атаки в апреле 2019 года, и, вероятно, услышали ответные жалобы о том, что Турция не выполняет свою часть соглашения о нейтрализации джихадистов.

Наличие ХТШ также является одним из самых важных козырей, которым Анкара может сыграть против Москвы во время предстоящих в августе переговоров. Если группировка ХТШ будет полностью побеждена, а сирийский режим восстановит контроль над своими границами с Турцией в северном Идлибе, потребность России и правительства Асада в Турции значительно ослабнет. Изначально сумев подтолкнуть радикальных повстанцев-джихадистов к сотрудничеству в рамках соглашения о деэскалации, Турция не смогла выполнить другие условия подписанного в Астане документа – такие как, например, разоружение ХТШ. Поглощение правительством Асада последней крупной удерживаемой повстанцами провинции может поставить под сомнение важность Турции для сирийского конфликта и поставить под угрозу её присутствие в стране.

Долгосрочной целью Турции в Сирии является сохранение хотя бы ограниченного военного присутствия после урегулирования кризиса. Анкара считает, что контроль Турции над северо-западной Сирией усилит её позиции за столом финальных переговоров. Получив право голоса в отношении будущего Сирии и сохраняя там военное присутствие, Анкара также надеется обуздать влияние возглавляемых курдами администраций в Восточной Сирии. Турецкое правительство также считает, что оно может использовать вооружённые группировки, находящиеся под его контролем в Сирии, в качестве дополнительных рычагов влияния.

Иран, со своей стороны, стремится создать такую систему в Сирии, где он будет закулисно доминировать в центральном государственном аппарате. Он также рассчитывает, что проиранские ополченцы станут частью сирийской национальной армии. Тегеран хочет достичь этой цели с помощью различных военно-политических и идеологических шагов.

Россия – Иран: в Сирии и на Ближнем Востоке
Константин Труевцев
В 2018 году, в ходе пребывания делегации Валдайского клуба в Тегеране, в числе наиболее важных моментов были встречи с главой МИД ИРИ Мохаммедом Джавадом Зарифом и советником Духовного лидера Ирана Али Акбаром Велаяти. Первый делал упор на тактическом характере двусторонних отношений между РФ и ИРИ, второй обратил внимание на стратегические компоненты этих отношений. Противоречия между этими двумя позициями вряд ли стоит искать: просто два иранских государственных деятеля акцентировали разные аспекты российско-иранских связей, пишет Константин Труевцев, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, участник III Российско-иранского диалога, который прошёл 26 июня в клубе «Валдай».
Мнения участников

Россия же хочет добиться урегулирования в Сирии в промосковском ключе, где Турция будет нести ответственность за нейтрализацию повстанцев-джихадистов, а сирийское государство восстановит свой контроль над всеми границами страны, включая районы, находящиеся под контролем поддерживаемых США Сирийских демократических сил (СДС). Москва до сих пор также использовала турецкое присутствие в Сирии, чтобы оказывать давление на курдские группировки СДС.

Усилившаяся напряжённость и растущая вероятность военного конфликта после уничтожения Ираном американского беспилотника также могут оказать существенное влияние на будущее урегулирование сирийского конфликта. Одна из трёх заявленных целей присутствия США в Сирии – вытеснить из страны поддерживаемые Ираном силы. Другие цели заключаются в предотвращении возрождения Исламского государства и оказании поддержки проамериканским группировкам в Сирии при одновременном подталкивании сирийского правительства к политическому урегулированию. 

Сирия может стать театром военных действий в случае вооружённого конфликта между Ираном и США.

Чтобы достичь своих антииранских целей в Сирии, администрация США пытается влиять на Россию и Турцию, чтобы те тоже попытались ограничить влияние Исламской Республики в Сирии. Недавняя трёхсторонняя встреча на высшем уровне в Иерусалиме между советниками США, России и Израиля по национальной безопасности стала одним из последних проявлений этих усилий.

Что касается российско-турецкого сотрудничества в Сирии, большинство игроков на местах попытаются использовать вызовы Идлиба, чтобы загнать отношения Анкары и Москвы в тупик. ХТШ, правительство Асада и возглавляемый курдами СДС едины в своих надеждах, что российско-турецкие связи испортятся. Однако отношения между Анкарой и Москвой уже выходят за рамки сирийского конфликта. Поставка первой партии ракетных систем российского производства С-400 на этой неделе, несмотря на громкие протесты Вашингтона демонстрирует решимость со стороны Анкары не портить отношения с Москвой. Из-за многослойного характера отношений между Турцией и Россией страны могут в определённой степени смягчить напряжённость, вызванную проблемой Идлиба.

Возвращение России на Ближний Восток: война и дипломатия
Антон Беспалов
Военная операция в Сирии знаменовала собой возвращение России на Ближний Восток в качестве активного игрока. Опыт последних лет показал, что её присутствие раздражает Запад, но воспринимается большинством стран региона как позитивный фактор. Эксперты клуба «Валдай» объясняют, в чём особенности российской политики на Ближнем Востоке, как Москве удаётся наладить диалог практически со всеми сторонами региональных конфликтов и какое значение имеет память о роли СССР в ближневосточных делах.
Мнения участников
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.