6–10 марта в Хьюстоне прошла Международная энергетическая конференция CERAWEEK 2017, включавшая в себя министерский завтрак «Будущее российской энергетики» с участием министра энергетики России Александра Новака. Одной из ключевых тем, обсуждавшихся участниками конференции, было соблюдение соглашения о заморозке добычи нефти, достигнутого в прошлом году ведущими нефтедобывающими странами. Итоги форума прокомментировал в интервью ru.valdaiclub.com научный сотрудник по экономической безопасности Института «Восток–Запад» Данила Бочкарёв.
Сокращение нефтедобычи странами ОПЕК и Россией и последующее повышение цен на нефть оказали значительную поддержку нефтяной индустрии США. Однако здесь сыграли свою роль и ожидания дружественной для нефтяного сектора политики администрации президента Дональда Трампа.
Так добыча нефти в США возросла с 8,7 миллионов баррелей в день в конце ноября 2016 года до 9,1 миллионов в начале марта 2017 года. Число работающих буровых установок возросло за тот же период с 477 до 609. Именно эта тенденция и стоит за возможным решением Саудовской Аравии не продлевать автоматически договор о сокращении добычи нефти, чтобы не способствовать развитию сланцевой отрасли в США и других дорогостоящих проектов по добыче нефти.
Заморозка важна для производителей сланцевой (и другой «сложной») нефти, так как позволит им быть уверенными в цене на нефть выше 50 долларов за баррель и, соответственно, расширить горизонт инвестиционного планирования. Например, компания ExxonMobil, воодушевлённая (временным) трендом на повышение цен, объявила о решении инвестировать более 20 миллиардов долларов в нефтедобычу в США.
При ценах на уровне в 50–55 долларов за баррель в выигрыше оказываются традиционные производители с низкой себестоимостью добычи нефти – такие, как Россия и Саудовская Аравия. Хотя, конечно, более высокие цены на «чёрное золото» были бы предпочтительны для их бюджетов. Международное энергетическое агентстве (МЭА) совершенно правильно ответило, что при невысоких ценах на нефть существует риск недоинвестирования в нефтяной сектор и, как следствие, дефицита нефти в среднесрочной перспективе.
В данный момент соглашение о сокращении добычи в целом выполняется. Саудовская Аравия сократила добычу даже сильнее, чем требовалось. По состоянию на начало марта Россия сократила добычу на 160 тысяч баррелей в день и выйдет на сокращение в 300 тысяч баррелей к концу апреля. Некоторые производители, однако, временами поддерживали нефтедобычу на довольно высоком уровне и их долгосрочная стратегия по сокращению добычи не совсем ясна. К примеру, в январе 2017 года Ирак добыл 4,47 миллионов баррелей в день при квоте в 4,35. По-прежнему неясно, насколько заинтересован в долгосрочной игре по сокращению добычи нефти Иран. Остаётся также интрига с присоединением американских компаний к соглашению – правда, это развитие событий маловероятно.
В ходе министерского завтрака – рассчитанного на инвесторов мероприятия, в котором участвуют капитаны российской энергетической индустрии – Александр Новак рассказал о роли и вкладе России в мировой энергетический сектор и о перспективах добычи нефти и газа. Очень интересным был факт контакта с индийской стороной – у России и Индии есть много совпадений в области природного газа, особенно сжиженного (СПГ). Индия становится одним из ключевых игроков на рынке СПГ – к 2020 году эта страна планирует построить терминалы по регазификации СПГ общей мощностью 50 миллионов тонн в год. Этот перспективный рынок интересен России, которая планирует занять (как поставщик) 15% мирового рынка СПГ. Кроме того, российский энергосектор заинтересован в индийских инвесторах.
