Вся конструкция нынешнего американского процветания базируется на том, что никто пока не бросил серьёзный вызов односторонним действиям Вашингтона. Сегодня это по силам только ЕС, Китаю и при определённых обстоятельствах – БРИКС. Лидеры этих государств и объединений сейчас размышляют, какие долгосрочные последствия будет иметь низвержение США с экономического Олимпа.
Свой «поход» против ВТО Трамп начал с первых дней своего пребывания в Белом доме. С течением времени его стратегия начала приобретать всё более отчетливые формы: заменить глобальный режим либеральной торговли на многочисленные двухсторонние соглашения, каждое из которых должно стать для Вашингтона более выгодным, чем действующее ныне. Сделав достаточно спорный вывод о том, что экономическое (и военное) превосходство США над любым из государств в мировой политико-экономической системе носит безоговорочный характер, Трамп поставил перед своей администрацией непростую задачу – перекроить все торгово-экономические отношения с зарубежными государствами-партнёрами, сделав их ощутимо более выгодными. При этом «выгода» должна измеряться положительным торговым балансом, а также открытием для компаний США тех сегментов рынка других стран, которые сейчас по каким-либо причинам закрыты.
30 августа президент США Дональд Трамп заявил в интервью агентству Bloomberg, что США выйдут из Всемирной торговой организации (ВТО), если она не будет обеспечивать положительное для Вашингтона разрешение торговых споров. «Если они не улучшат свою работу, я выйду из ВТО», – заявил Трамп.
Как ближайшие партнёры Вашингтона (Канада, Мексика, Европейский союз, Турция), так и его оппоненты (Китай, Россия, Иран) попали под раздачу. Причины недовольства Вашингтона были разными: хищение интеллектуальной собственности и валютные манипуляции Китая, закрытие рынка аграрной продукции ЕС, действия России в Сирии и Украине, содержание «сделки» с Ираном, заключённой предыдущей администрацией США в июле 2015 года. Но методы пересмотра нынешнего торгового режима, применяемые Вашингтоном, всегда одинаковые, и на примере кризиса НАФТА мы это отчётливо видим. Они заключаются в игнорировании многосторонних форматов регулирования торговли, ведении санкционных войн, давлении на лидеров иностранных государств и их крупный бизнес, заинтересованный в доступе на американский рынок.
Первые результаты этой политики обнадёжили Трампа и его администрацию. Европейский союз в июле 2018 года фактически капитулировал, открыв свой рынок для аграрной продукции из США, а также «договорившись договариваться» в ответ на одностороннее введение Вашингтоном протекционистских тарифов. Тем же путём пошли Мексика и ряд других стран.
Но праздновать победу Белому дому ещё рано. Её может не быть вовсе. Дело здесь в сложной модели современной глобальной экономики, рост которой, начиная с середины XIX столетия, базируется на постепенном открытии национальных рынков и постепенном снижении торговых барьеров. А самые острые кризисы (в конце XIX века, в 1930-е годы) возникали вследствие резкого повышения таможенных пошлин и ухудшения условий международной торговли. Сиюминутные выгоды от торговых конфликтов подрывают фундамент глобальной торговой и финансовой системы, и негативные результаты этого вскоре почувствуют все акторы системы – как инициаторы перемен, так и их жертвы.
Теоретическая модель либеральной экономической системы детально изучена сформулированной в 1970-е годы и сейчас переживающей своё второе рождение «теорией гегемонистской стабильности». Она утверждает, что непременным условием существования либеральной экономики планетарного масштаба является наличие государства-гегемона, выполняющего несколько базовых функций:
-
обеспечивать относительную открытость рынка для торговли товарами;
-
быть способным противодействовать экономическим циклам или по крайней мере оказывать долгосрочную финансовую помощь странам, страдающим от кризисов;
-
контролировать стабильность валютных курсов;
-
быть лидером при координации макроэкономической политики государств системы;
-
выступать в качестве кредитора в последней инстанции, обеспечивая попавшие в кризисную ситуацию страны ликвидностью (особенно во время острых финансовых кризисов).
Это непростая миссия, но для государства-гегемона (Великобритания в XIX столетии и США после окончания Второй мировой войны) она оборачивалась гигантскими прибылями, а также готовностью всех государств с рыночной экономикой без принуждения признавать лидерство одного государства и играть по его правилам.
В долгосрочной перспективе именно эта комбинация «добровольного подчинения» и лежала в основе экономического процветания и военно-политического могущества Лондона, а затем Вашингтона. Глобализация такую форму лидерства постепенно подтачивала, но она могла сохраняться ещё долго. Если бы не Трамп и его упрощённое представление о том, что экономикой США можно управлять так же, как и бизнесом в крупной корпорации.
Анализируя «твиттерную дипломатию» Трампа, всё чаще затрагивающую проблематику ВТО и международной торговли, хочется процитировать антигероя популярного советского фильма: «Невозможно понять логику непрофессионала!». На первом этапе протекционистская политика Трампа привела к невиданному в истории росту стоимости ценных бумаг ведущих американских технологических корпораций, но следующими неизбежными последствиями такой политики станут закрытие рынков для американских товаров, услуг и инвестиций, снижение доли доллара США в мировой экономике, череда разрушительных торговых войн и конкурентных девальваций валют.
Вся конструкция нынешнего американского процветания базируется на том, что никто пока не бросил серьёзный вызов односторонним действиям Вашингтона. Сегодня это по силам только ЕС, Китаю и при определённых обстоятельствах – БРИКС. Лидеры этих государств и объединений сейчас размышляют, какие долгосрочные последствия будет иметь низвержение США с экономического Олимпа.
Но если в своих действиях США перейдут определённые границы, то Пекин и Брюссель будут вынуждены защищаться, а ещё несколько десятков государств, среди которых непременно будет и Россия, охотно их в этом поддержат. И мировая экономика уже никогда не будет такой, как мы её знаем сегодня. Поэтому заявление Трампа о том, что ВТО должно подчиниться или быть распущенным – это грандиозная политико-экономическая ошибка. А ошибка, как уверял один известный французский юрист в 1804 году, комментируя убийство герцога Энгиенского по приказу Наполеона, иногда может быть хуже, чем преступление.
