G20 в Буэнос-Айресе. Почему «двадцатке» – быть?

«Двадцатка» с учётом множащихся рисков – это то последнее, что осталось для конструктивного обсуждения финансово-экономических вопросов и принятия пусть не идеальных, но всё же согласованных решений. Важно не утратить эту платформу и не скатиться в использование её как ещё одного инструмента по наращиванию конфронтации.

В 2008 году в Вашингтоне с началом глобального финансово-экономического кризиса, прошёл первый саммит «Группы двадцати» на уровне лидеров. Именно там обсуждались варианты преодоления кризиса и общие принципы реформирования глобальных финансовых институтов, что позволило бы предотвратить подобные потрясения в будущем. Хотя сама «двадцатка» существовала ещё с 1999 года на уровне министров финансов, возникнув как ответ на разразившийся тогда финансовый кризис 1997–1998 годов в Азии и России.

В течение первого десятилетия этих встреч неоднократно поднимался вопрос о необходимости перевода этого формата на более высокий уровень, так как страны «Группы восьми» уже не были единственными ключевыми государствами, которые отвечали за стабильность мировой финансово-экономической системы. Мир стал свидетелем резкого подъёма нарождающихся экономик Азии, Латинской Америки, Африки, что обусловило невозможность дальнейшей кулуарности в принятии решений по ключевым макроэкономическим и финансовым вопросам странами «золотого миллиарда».

Впрочем, пока не грянул гром 2008 года, формат «двадцатки» так и оставался подчинённым второстепенным форматом, а на уровне лидеров проходили встречи так называемых «гостевых сессий» «восьмерки» с ключевыми развивающимися государствами, в 2007–2009 году оформившиеся в Хайлигендаммский процесс.

Приоритеты аргентинского председателя

Тема этого года – «Достижение консенсуса во имя справедливого и устойчивого развития», разбитая по трём ключевым направлениям: будущее рынка труда в условиях цифровизации экономики, развитие инфраструктуры и продовольственная безопасность. Впрочем, несмотря на то, что именно эти приоритеты прорабатывались наиболее детально в течение года, ожидается серьёзный акцент на наиболее «скандальных» на сегодняшний день областях – вопросах международной торговли и роли ВТО, Парижского соглашения по климату и развитии Глобального сталелитейного форума.

Вполне ожидаемо, что на фоне разворачивающейся торговой войны между ключевыми странами международных экономических отношений, а также закончившегося впервые в истории без итогового документа саммита АТЭС достижение не просто перемирия, а нормального перезапуска функционирующего всеобъемлющего торгового режима является безусловным приоритетом.

Торговая война: сделано в Китае, сделано в США
Александр Ломанов
На форуме АТЭС Си Цзиньпин и Майк Пенс не слушали выступления друг друга. Это недобрый символический знак, который указывает на снижение роли АТЭС как инструмента развития торговли и инвестиций в регионе.
Мнения участников

И вопрос тут не только и не столько в «непредсказуемости» политики Дональда Трампа и текущем блокировании назначения судей в аппеляционный орган ВТО (начало процессу, кстати, было положено ещё в рамках администрации Барака Обамы), сколько в сохраняющейся нерешённости базовых вопросов современных торговых отношений – Дохийский раунд переговоров ВТО так и не завершился взаимоприемлемыми договорённостями, остро стоит проблема реформы организации, многие вопросы уже не первый год переносятся на региональные уровни, в рамках ВТО отсутствует регулирование базовых для современной экономики процессов, в частности процессов электронной торговли и так далее. Без стабильности международного торгового режима добиться устойчивого экономического развития попросту невозможно, поэтому «двадцатка» напрямую заинтересована в преодолении текущего тупика.

Очередной негативный «стимул» к обсуждению вопроса Парижского соглашения по климату был дан вскоре после прихода Трампа к власти, когда он заявил о возможном выходе США из него, хотя по факту этого ещё и не произошло. На сегодняшний день лидерам предстоит хотя бы не дойти до более серьёзных разногласий по этому вопросу.

Ну, и отдельным пунктом стоит вопрос дальнейшего функционирования глобального форума «Группы двадцати» по избыточным мощностям в сталелитейной промышленности, созданного по итогам решения саммита в Ханчжоу в 2016 году1.

Россия в «двадцатке»

Как было отмечено выше, сами приоритетные вопросы направлены не только на преодоление «болевых точек» текущего момента, но и на долгосрочное устойчивое построение мирового экономического взаимодействия. Одним из важнейших вопросов для нашей страны в условиях продолжающегося нарастания геополитической турбулентности и склонности государств к принятию односторонних шагов является укрепление доверия к международным институтам в сфере торговли и финансов, перезапуск многосторонней системы взаимодействия, основанной на взаимном учёте интересов друг друга.

Если вспомнить приоритеты российского председательства в «двадцатке» в 2013 году, то можно отметить не только значительное совпадение с точки зрения интересов России и Аргентины на международной арене, но и стремление к преемственности содержания и серьёзного отношения к принимаемым решениям. Ведь именно в 2013 году впервые в «двадцатке» был поставлен вопрос о необходимости не только каждый раз принимать новые решения и рассматривать новые проблемы, но и отслеживать прогресс по уже достигнутым соглашениям, не бросая их на половине пути. Аналогичную заявку в этом году сделал и аргентинский президент Маурисио Макри.

Говоря о будущем рынков труда в условиях цифровизации, многое из обсуждаемого в рамках «двадцатки» отражает основные усилия, предпринимаемые Россией в рамках национального проекта «цифровая экономика». Особенно важен тот факт, что аргентинская сторона сделала акцент на человеке, на развитии систем образования для формирования компетенций и профессий будущего. Важно использовать платформу «Группы двадцати» для защиты прав потребителей в рамках новой цифровой экономики, договориться о гармонизации стандартов стран в этой сфере.

Не менее важен для нас и второй приоритет обеспечения инфраструктурой для развития экономики, что соответствует как внутриполитическим установкам (развитие сопряжённости регионов, цифровой инфраструктуры и т.п.), так и внешнеполитическим усилиям по преодолению существующего инфраструктурного разрыва (Новый банк развития БРИКС и т.п.).

Почему «двадцатке» быть

Со времени первой встречи на высшем уровне прошло десять лет, формат сохранился и закрепился в качестве своеобразного глобального «экономического директората». Хотя всегда есть соблазн внимательно посмотреть на принятые ранее в рамках «двадцатки» решения и степень соблюдения этих решений странами-участницами, вспомнить о том, что многие из этих решений либо предельно рамочны, либо не исполняются, как печально известные попытки не допускать введения новых протекционистских мер, тем не менее не стоит забывать о главном – именно эти встречи позволяют поддерживать уровень доверия и не допускать паники на глобальных рынках.

Также сегодня на фоне ухудшающейся ситуации во многих сферах международного взаимодействия нарастает недоверие к многосторонним институтам как к эффективным инструментам обеспечения стабильности мировой экономической и политической системы. «Двадцатка» с учётом множащихся рисков – это то последнее, что осталось для конструктивного обсуждения финансово-экономических вопросов и принятия пусть не идеальных, но всё же согласованных решений. Важно не утратить эту платформу и не скатиться в использование её как ещё одного инструмента по наращиванию конфронтации.


[1] Входит 33 страны, страны «Группы двадцати», а также государства – члены ОЭСР, заинтересованные в решении данного вопроса. Страны-участницы обладают более 90% производственных мощностей в области сталелитейной промышленности.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.