На наших глазах началось и одержало победу – без всякого преувеличения – народное восстание против национального истеблишмента. Ведь против Дональда Трампа единым фронтом выступила вся элита страны. Демократы и республиканцы. Финансовые корпорации Уолл-стрита и венчурные компании Силиконовой долины. Национальные средства массовой информации и ведущие культуртрегеры… Всего этого оказалось недостаточно, чтобы подавить восстание масс.
Эксперты-американисты привычно называют практически любые президентские выборы в этой стране беспрецедентными, историческими, судьбоносными. В большинстве случаев яркие эпитеты со временем тускнеют, линяют, стираются. И прошедшая смена хозяина Белого дома воспринимается уже как рядовой эпизод, как закономерный и естественный этап непрерывной эволюции политической системы США. Рискну, однако, предположить, что выборы 2016 года всё же войдут в учебники как совершенно исключительное событие в жизни Америки.
На наших глазах началось и одержало победу – без всякого преувеличения – народное восстание против национального истеблишмента. Ведь против Дональда Трампа единым фронтом выступила вся элита страны. Демократы и республиканцы. Финансовые корпорации Уолл-стрита и венчурные компании Силиконовой долины. Национальные средства массовой информации и ведущие культуртрегеры. Университеты, благотворительные фонды, нобелевские лауреаты по экономике и подавляющее большинство аналитических центров. Тотальная мобилизация сторонников статус-кво, открытая поддержка Хиллари Клинтон со стороны основных американских союзников по всему миру, упорные поиски всевозможного компромата на наглого политического выскочку – всего этого оказалось недостаточно, чтобы подавить восстание масс. Которое, кстати сказать, не ограничилось только теряющими свои былые социальные позиции белыми мужчинами – работягами («синими воротничками»), но вовлекло в свою орбиту значительную часть американок, этнических меньшинств и недавних иммигрантов.
Запрос на перемены оказался сильнее привычки к стабильности, а экстравагантный миллиардер стал ближе и понятнее рядовому избирателю, чем многоопытная и хитроумная бывшая первая леди Америки. Можно поздравить американцев с тем, что демократическая система в очередной раз восторжествовала, а бесчисленные политтехнологи, социологи и прочие высоколобые консультанты были в очередной раз унижены, посрамлены и повергнуты в прах.
Вопрос, однако, в том, насколько правомерно считать победившее восстание настоящей политической революцией. Или триумф Трампа останется в истории в виде эффектного, но малосодержательного нью-йоркского мюзикла, имеющего мало отношения к жизни за стенами американского политического театра?
Ответ на этот вопрос далеко не очевиден. Во-первых, Трампу – если он действительно хочет чего-то существенного добиться за своё президентство – придётся так или иначе мириться со своими политическими оппонентами. Включая и тот истеблишмент, который отнёсся к Трампу, мягко говоря, не слишком дружелюбно и не вполне справедливо. Придётся мириться хотя бы по той простой причине, что других чиновников, журналистов, бизнесменов, университетских профессоров и экспертов новому президенту взять неоткуда.
Во-вторых, придётся договариваться с Конгрессом. А Конгресс США, хотя оказался после выборов под полным контролем республиканцев, вряд ли готов стать послушным инструментом в руках Белого дома. Напротив, многочисленные скрытые и явные недоброжелатели Трампа на Капитолийском холме постараются изрядно попортить ему кровь. И для этого на Капитолийском холме есть масса возможностей – от процесса номинации ключевых фигур новой администрации до принятия бюджетных решений.
В-третьих, критиковать администрацию Барака Обамы за мягкость и нерешительность во внешней политике – дело нехитрое, а вот предложить реалистическую альтернативу Обаме и при этом не вляпаться в серьёзный международный кризис – задача принципиально иного уровня сложности. Дональду Трампу надо как-то восстанавливать свою репутацию среди союзников США и в Европе, и в Азии, и в Латинской Америке. Значит – неизбежны уступки, компромиссы, неизбежен отход от популистских заявлений и лозунгов избирательной кампании. Готов ли к такой корректировке Трамп?
Что же касается российско-американских отношений, то, на мой взгляд, здесь впервые за долгое время какой-то свет в конце тоннеля обозначился, пусть даже и очень далекий, и едва различимый. Если бы победила Хиллари Клинтон, начинать диалог с новой администрацией было бы гораздо труднее – с учётом всего того, что она наговорила о России и Владимире Путине во время кампании. Трамп психологически и политически, скорее, настроен перевернуть страницу и начать новую главу в отношениях с Москвой.
Но очень многое здесь зависит от российской стороны. И главная интрига, на мой взгляд, заключается в следующем. Готов ли Владимир Путин «авансировать» Дональда Трампа в счёт будущих дружеских российско-американских отношений? Готов ли российский лидер предложить своему новому американскому коллеге что-то сверх того, что российская сторона уже предлагала Бараку Обаме – будь то по сирийскому урегулированию, стратегическим вооружениям или по какому-то другому, важному для американцев вопросу? Или всё-таки Москва будет ожидать новых инициатив из Вашингтона для начала серьёзного разговора?
