Американцы не исключают для себя крупной войны – ни с Россией, ни с Китаем. Это не является гонкой вооружений, просто каждый имеет в виду, что невозможное возможно. Нынешнее состояние российско-американских отношений является новой константой. Это устойчивое состояние, которое будет существовать вне зависимости от того, кто придёт в Белый дом.
В октябре 2016 года в российско-американских отношениях произошло обострение кризиса, длящегося с начала 2014 года. Дело дошло до панических разговоров СМИ о преддверии третьей мировой войны. Однако на деле нет оснований полагать, что США и Россия продолжат движение в сторону нарастания конфронтации. Скорее, после череды публичных эскапад Москва и Вашингтон зафиксировали новую норму двусторонних отношений, которая наиболее адекватно отражает баланс согласия и разногласий между ними.
Октябрьское обострение кризиса в отношениях России и США произошло в связи с обрушением переговорного процесса по Сирии. Его ключевой причиной являются действия партнёров, которых Москва и Вашингтон поддерживают в сирийском конфликте. На деле Россия и США давали друг другу трудновыполнимые гарантии о поведении третьих лиц. Россия гарантировала согласие правительства Башара Асада на перемирие, а США –согласие оппозиции на урегулирование. Однако обе стороны в Сирии настроены на войну до победы – в такой ситуации любая сделка будет хрупкой и неустойчивой. Ни у России, ни у США нет решающего, последнего слова. Вопреки всеобщему мнению, Москва и Вашингтон не так глубоко вовлечены в сирийский кризис в качестве действующих лиц, и поэтому многое зависит не от них, хотя к ним и приковано всеобщее внимание. Российская военная операция в Сирии, в которой задействовано около 50 самолётов, носит ограниченный характер. У американцев в рамках сирийской кампании сил не намного больше.
Реакцией на срыв соглашений с США по Сирии со стороны Москвы стал так называемый «плутониевый ультиматум» – новый стилистический подход в российской практике. Прежде для российско-американских отношений даже в острые кризисы было характерно разделение вопросов сотрудничества и вопросов соперничества, которые обсуждались в разных корзинах. Сейчас Москва демонстративно идёт американским путём – взаимоувязывая вопросы, которые друг с другом не связаны. По этой же модели были приняты законы США о поддержке Украины или поправка Джексона-Вэника.
Решение Москвы по плутонию было принято не в адрес текущей или будущей американской администрации, а в адрес США вообще и их стратегической линии в отношении России. В Кремле не надеются на то, что эта линия изменится после смены хозяина Белого дома, исходя из того, что нынешние опасения и проблемы в отношениях – это надолго.
Индикатором перемен в отношениях России и США остаётся сирийский конфликт. Основным узлом является решение проблемы «умеренной» оппозиции. Если назвать вещи своими именами, то вся оппозиция станет исламистской. В результате может возникнуть единый общий враг в Сирии в лице ДАИШ и Джабхат ан-Нусры. В этом случае почва для разговоров России с Западом существенно расширится, и возникнет ситуация, в которой США смогут другими глазами посмотреть на режим Асада. Если Вашингтону придётся выбирать между сирийским лидером и Нусрой, то выбор будет не в пользу последней.
Судя по всему, США видят в Нусре наиболее дееспособную силу, которая сможет воевать с правительством в Дамаске. Россия выступает против этого, американцы возражают, и возникают трения. Свободная сирийская армия – это эфемерное понятие, разрозненные отряды бойцов без единого командования. Нет ясности, кто её возглавляет, где находится её штаб-квартира, кто входит в её состав. Именно этим вызвано то, что постоянно не работает дипломатический трек по внутрисирийскому урегулированию. Оппозиция не может представить консолидированное руководство, и это делает её крайне уязвимой для экстремистов, которые постепенно вбирают в себя всё наиболее дееспособные отряды. В итоге у США не останется выбора, кроме как присоединиться к борьбе с террористами.
Военная динамика в Сирии сейчас на стороне Дамаска – не столько вследствие помощи России и Ирана, сколько потому, что режим показал дееспособность и вернул веру в себя среди своих сторонников. Если в начале войны во множестве дезертировали генералы и министры правительства, то сейчас это прекратилось. Режим выглядит как испытанный в сражениях боец, который твёрдо стоит на ногах. В целом в правительстве и в обществе Сирии сейчас решительный настрой.
Было бы ошибкой утверждать, что сирийский конфликт стал поводом к новой гонке вооружений между Россией и США в том виде, в каком она существовала в советское время. В СССР присутствовал акцент, как на ядерные, так и на конвенциональные силы. Советская армия была самая массовая в мире. Вся эта инфраструктура не обязательна для ведения современной технологичной войны. Если всерьёз думать о войне между Россией и США, то никто не планирует оккупацию территории. Современная война будет выглядеть иначе, чем в XX веке.
Будут поражаться средства связи и управления, спутники, кабели, интернет, системы управления войсками, системы ПВО, системы управления ракетами. Задачей такой войны будет не уничтожить противника, а дезорганизовать и не позволить применить собственные заготовки на случай военных действий. Для того, чтобы такого рода войну вести, массовая конвенциональная армия не нужна, необходимы высокотехнологичные подходы к работе в информационных сетях, в киберпространстве и космосе. Работа по этим направлениям в России идёт.
Поэтому гонка вооружений – термин прошлого века. Для того, чтобы сохранять свой суверенитет и возможность защищать свои интересы, России, несомненно, необходимо иметь возможность нанесения ответного высокотехнологичного военного удара по любому противнику, включая США. Российская военная мысль и практика следуют именно в этом направлении. Американцы тоже не исключают для себя крупной войны – ни с Россией, ни с Китаем. Это не является гонкой вооружений, просто каждый имеет в виду, что невозможное возможно.
Нынешнее состояние российско-американских отношений является новой константой. Это устойчивое состояние, которое будет существовать вне зависимости от того, кто придёт в Белый дом. Между Россией и США откровенно мало сфер общих интересов и, напротив, много сфер противоречий. При этом существует парадокс взаимного гарантированного уничтожения – две страны не могут друг на друга слишком сильно давить. Именно поэтому нынешняя система отношений довольна стабильна.
Москва и Вашингтон считают, что время на их стороне. Американцы думают, что Россия находится в системном упадке, что санкции делают свое дело, что режим раньше или позже падёт, а новая власть в России будет более прозападной. В России считают, что хотя США и являются первой страной по силе экономики и военной мощи, но они неопытны и допускают много ошибок во внешней политике и военных операциях. Это делает мир всё более неуступчивым в отношении американцев. Со временем это приведёт к тому, чего Россия ожидает – мир станет полицентричным.
Каждая из сторон полагает, что время на её стороне, а цена конфликта слишком высока – поэтому торопиться не нужно. Учитывая, как быстро сейчас развиваются исторические процессы, вполне можно ожидать, что следующие 20 лет мы сможем увидеть, кто из сторон оказался более справедлив в своих оценках.
