Главной задачей прогнозирования является борьба с неопределённостью будущего. В международных отношениях ключевыми являются две неопределённости – неизвестность мотивов действующих лиц в кризисе и вероятность спонтанных событий высокой значимости.
Одной из двух ключевых задач прогнозирования является снижение неопределённости мотивов действующих лиц в кризисах. Остановимся на трёх аспектах этой неопределённости – роли личности, стратегической культуры и влиянии географии.
Несмотря на кажущееся обилие информации и мнимую понятность процессов, политики зачастую делают неверные предположения о намерениях своих партнёров и оппонентов. При анализе таких ситуаций первостепенную значимость приобретает роль личности руководителя, принимающего решение о действиях в кризисе. Это хорошо видно на примере кризиса вокруг ядерной и ракетной программы КНДР.
Вероятно, ключевой неопределённостью на этот момент является поведение администрации США. Советник президента США по национальной безопасности Герберт Макмастер оказывает решающее влияние на президента Трампа и известен своей радикальной позицией по КНДР. Именно ему принадлежит тезис о том, что США должны применить против Северной Кореи силу, так как «сумасшедшего нельзя сдерживать» и «время уходит». И хотя недавно в ходе анонса новой Стратегии национальной безопасности США Макмастер описал план по недопущению обретения КНДР ядерного оружия как «все меры, кроме войны», именно война остаётся постоянно просчитываемым и весьма вероятным сценарием.
По всей видимости, Макмастер заново открывает для себя азы стратегического сдерживания и ему только предстоит убедиться, что война с КНДР была бы катастрофой. Ситуация напоминает Карибский кризис 1962 года, в котором стороны не знали о мотивах друг друга и не могли позволить себе применить силу. В результате этот кризис дал СССР и США полезный опыт сдержанности, который в дальнейшем получил развитие в череде договоров об ограничении и запрещении отдельных видов вооружений.
В контексте корейского кризиса, эпизодические публичные ремарки Макмастера, в том числе в ходе его пикировки с госсекретарем Рексом Тиллерсоном, заслуживают пристального внимания. С учётом сложившейся ситуации следует обратить внимание на принимаемые решения в отрыве от риторики. Так, сигнальным событием о подготовке удара можно считать эвакуацию семей американских военных из Южной Кореи.
Важное значение при прогнозировании сохраняет анализ стратегической культуры страны-участницы конкретной ситуации. Рассмотрим протекающий в последние годы процесс российско-японского сближения. После значительного перерыва в стратегическом опыте из-за американской оккупации Япония вновь осторожно прощупывает пределы самостоятельной внешней политики. Недавно Токио впервые выработал стратегию национальной безопасности и перечень ключевых долгосрочных угроз в XXI веке. Так, Япония опасается усиления Китая и стремится заручиться нейтралитетом России в ходе возможного в будущем столкновения с ним. Именно в этом состоит долгосрочный интерес Токио в сближении с Россией. Очевидно, что этот расчёт стратегически не обоснован и опирается на неправильное понимание интересов России и истории её отношений с Китаем. Проявления неопытности часты у стран впервые или после долгого перерыва вступающих в глобальную политику. Аналогичный разрыв преемственности в стратегическом планировании Германии вынуждает руководство ФРГ проводить крайне осторожную внешнюю политику вне рамочных установок НАТО.
Роль географии в стратегическом планировании наиболее чётко проявляет себя при анализе морской стратегией Китая. Основной источник благосостояния КНР – морская торговля. Центр гравитации Китая находится вдоль его восточного побережья, разворачивая интересы Пекина в сторону моря. С данной географической проекции проблема Тайваня и споры об акватории с Японией перестают рассматриваться в качестве периферийных и обретают особое значение. Структурные экономико-географические факторы буквально выталкивают Китай в океан, где сохраняется высокая вероятность столкновения с интересами США. Возможный разворот в сторону континента остаётся весьма трудоёмким, несмотря на стремление Пекина сформировать и там развитую инфраструктуру.
Вторая ключевая неопределённость – спонтанные события высокой значимости – являются неожиданным проявлением существующих долгосрочных трендов. Выделим три ключевые разновидности – абсолютно внезапные события, «известное неизвестное» и события, непредвиденные из-за ошибки восприятия.
Говоря о внезапных событиях, очевидно, что нам по-прежнему стоит опасаться катастрофических терактов, в том числе в киберпространстве, радикального исламизма, волн нелегальной миграции и природных катаклизмов. Хрупкие государства продолжат проходить тесты на прочность, а кризис либеральной модели будет нарастать под ударами справа и слева. События этого рода трудно предсказать, однако можно наверняка констатировать что рано или поздно они произойдут и соответственно готовиться к этому.
Вторым видом спонтанных событий является «известное неизвестное» – вполне очевидное, но всё же маловероятное развитие ситуации, к которому обычно не готовятся именно в силу маловероятности. Такими событиями были победа Дональда Трампа на выборах США или успех голосования в пользу Brexit в Великобритании. Среди подобных событий будущего года можно выделить возможный социальный взрыв на Украине, в Египте и Саудовской Аравии. Неожиданные результаты может дать голосование на выборах следующего года в США, Италии, Швеции, Чехии, Венгрии, Финляндия, Ирландия и других странах.
Третьим типом спонтанных событий являются ситуации из «слепой зоны» восприятия. Проблемы правильного понимания ситуации – в силу идеологизации или сложившихся стереотипов – остаются непреодолёнными, несмотря на кажущуюся доступность информации. Например, российское руководство зачастую склонно рассматривать происходящие на постсоветском пространстве события через призму негативного влияния Запада. Значение внутренних мотивов в политике бывших советских республик недооценивается. Такое восприятие порождает искажённую картину и недоверие, которое отталкивает наших друзей сильнее, чем Запад их притягивает. Возникает проблема коммуникации, решать которую можно только при смене парадигмы восприятия.
Для борьбы с неопределённостью существуют действенные методы. Рассматривая мотивы действующих лиц, важно помнить, что они определяются структурными факторами: географией, способом производства ВНП, основными торговыми маршрутами и другими. Многое зависит от стратегической культуры страны, наличия соответствующих компетенций и людей на нужных позициях. Важное значение имеет непрерывность традиции стратегического мышления. Часто делать выводы о долгосрочных планах можно из документов, речей и выступлений первых лиц государства. В России и Китае связанные со стратегическим планированием документы сопровождаются конкретными датами реализации планов. Знание политического языка, культуры и политического контекста позволит выделять из потока документов сигнальные события.
Для выявления и трактовки спонтанных событий необходим постоянный анализ долгосрочных трендов. Каждое такое неожиданное событие: теракт, природное бедствие, волна политического популизма имеют свои проявления в прошлом. Проводя постоянный мониторинг, можно вести учёт прошлых событий и проецировать их вероятность в будущем, указав условиях их наступления. Наличие подобной системы позволит укрепить устойчивость страны или организации против большинства международных кризисов.
