Президент США Дональд Трамп продолжает делать противоречивые заявления о природе своего отношения к Ирану. Не так давно он предупредил президента Хасана Роухани о том, что в случае если Исламская Республика будет угрожать США, ей не избежать таких «последствий, подобных которым в мировой истории довелось пережить лишь немногим». Но уже 30 июля заявил, что готов встретиться с Роухани «без предварительных условий».
Безусловно, прежние резкие высказывания Трампа были вызваны речью, произнесённой Роухани 22 июля. Тогда он посоветовал американскому президенту «не дёргать льва за хвост» в попытке перекрыть экспортные поставки иранской нефти на мировой рынок. Чуть позже позицию Роухани поддержал командир Корпуса стражей исламской революции генерал-майор Касем Сулеймани, который 26 июля высказался в том ключе, что американцы могут, конечно, начать войну, но закончат её иранцы.
Многие обозреватели по всему миру, ставшие свидетелями этой словесной перепалки, на которую наложилось последнее заявление Трампа в пользу дипломатического разрешения кризиса, задались вопросом: а в самом ли деле Тегеран и Вашингтон взяли курс на конфронтацию и не достигнут ли они в итоге компромисса, задействовав прямые и косвенные каналы связи между собой?
В общем, похоже на то, что в открытую конфронтацию ни Вашингтон, ни Тегеран вступать не желают, хотя отношения между Ираном и США с тех пор, как президентскую должность заместил Трамп, безусловно. ухудшились
Про Иран надо сказать следующее. Хотя предупреждение Роухани было растиражировано СМИ по всему миру, сама его речь от 22 июля скорее чётко обозначала нежелание иранского руководства ввязываться в конфликт с другими региональными и внерегиональными игроками.
В этом смысле высказывание Роухани: «Мир с Ираном есть отец всякого мира, а война с Ираном – мать всех войн» является ясным указанием на то, что Иран не ведёт войны против США. В той же речи он выступил в защиту идеи об инициировании сближения с арабскими государствами Персидского залива.
Итак, мы можем истолковать истинную позицию Роухани следующим образом: Иран за прочный мир со своими противниками, но способен превратить любую начатую против себя войну в «мать всех войн», а посему будет лучше, если Соединённые Штаты придут к Исламской Республике с миром. Иными словами, Иран не против дипломатии, но верит в дипломатию с позиции силы, а не слабости и желает, чтобы его интересы и сила признавались другими сторонами.
В этом же контексте становится понятнее и высказывание Сулеймани. В частности, в своей речи высокопоставленный иранский генерал упоминал ситуацию в Красном море и окружающем его регионе в целом, где, по его словам, американцы больше не могут чувствовать себя в безопасности. Ведь фоном для его выступления стало взаимодействие по дипломатической линии между Ираном и западными державами в целях урегулирования кризиса в Йемене. Поэтому слова Сулеймани следует понимать следующим образом: хотя Иран в качестве жеста доброй воли и приступил к дипломатическим действиям в связи с Йеменом, ситуация может в любой момент измениться как следствие выступлений США против Ирана.
В Америке тем временем иранский вопрос, похоже, начал использоваться во внутриполитических разборках: Трамп пытается доказать, что его подход к данной проблеме более эффективен, чем политика его предшественника Барака Обамы. Поэтому, стараясь изобразить решимость перед лицом так называемой иранской угрозы, он в то же время активно пытается открыть окно возможностей для дипломатического воздействия на Исламскую Республику, чтобы в итоге прослыть американским деятелем, который раз и навсегда разрешил для США «иранскую проблему».
В целом похоже на то, что военный вариант как Ираном, так и США пока с повестки дня снят. Впрочем, Вашингтон продолжает наращивать санкционное давление на Тегеран, и хотя обе стороны полны решимости не дать повода для истолкования их возможного дипломатического взаимодействия в качестве признака слабости, риск по-прежнему остаётся высоким и любой непредсказуемый шаг способен спровоцировать реальный конфликт. В этом контексте невиданно возрастает значение ЕС, а также России и Китая – в том, чтобы помешать США вывести Иран из игры и помочь Ирану найти альтернативные каналы международного сотрудничества.
