Гонконг – это искажённая миниатюра всего Китая. Однако происходящее там не отражает проблем развития всей КНР и, таким образом, не может иметь эффекта на континенте. Поэтому применять к протестующим действительно жёсткие меры, опасаясь того, что волна погромов и демонстраций перейдёт на остальной Китай, правительству не имеет смысла, считает программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай» Тимофей Бордачёв.
Китай – это наиболее важный и ответственный партнёр России на международной арене. Прошедшие с начала фундаментального осложнения отношений между Россией и Западом пять лет показали – несмотря на существующие на низовом уровне предрассудки и недостаточное доверие, отношения между этими странами являются дружескими, Москва и Пекин разделяют общие подходы к тому, что такое права и свободы в отношениях между государствами, имеют общие ценности относительно будущего мироустройства. Поэтому для России весьма важно внимательно относиться к внутренним и внешним процессам в Китае, понимать, в каких ситуациях и условиях наши друзья и союзники будут ограничены в своих действиях и где им может понадобиться помощь. Особенно это важно применительно к ситуации в регионах страны, где внешнеполитические противники Китая располагают ресурсами для относительной дестабилизации положения.
На фоне массовых выступлений значительной части недовольного городского населения Гонконга, которые продолжаются уже несколько месяцев, китайские власти демонстрируют фантастическую выдержку и способность играть в долгую – выдерживать противостояние с протестующими, не переходя к жёстким мерам военного подавления.
Но весь ход событий указывает на то, как много в современном Китае «узких мест» или точек уязвимости, куда могут наносить удары его геостратегические противники, среди которых два первых места заняли США и Великобритания. Правительства этих международных игроков не скрывают своего долгосрочно негативного отношения к Пекину и его внешней политике. Для США Китай – это стратегический противник, выращенный своими руками. Для Великобритании – хорошая возможность показать свою нужность Вашингтону и способность выступать в качестве подручного в решении самых нетривиальных по степени своей деликатности задач американской внешней политики.
Оговоримся сразу, чисто технически действия китайских властей пока стоят на порядок выше подобных действий властей большинства других стран мира на беспорядки аналогичного масштаба.
Во-первых, Гонконг – это, конечно, не пекинская площадь Тяньаньмэнь. И происходящие там беспорядки отражают только местную специфику – значительное количество граждан было воспитано в условиях британского колониального покровительства и их мышление восприимчиво к прививаемым с Запада клише и лозунгам. В 1989 году всё обстояло по-иному – основной движущей силой протестов в Пекине было столичное студенчество и рабочий класс. Им были нужны реальные политические изменения на фоне начавшегося через 15 лет после смерти Мао прогресса политики реформ и открытости.
Кроме того, Гонконг – это, конечно, искаженная миниатюра всего Китая. За более чем четыре десятилетия политики реформ и открытости Китай оказался связан с США миллионами экономических, гуманитарных, академических и человеческих связей. Именно США (и это правда) стали в конце 1970-х и были в 1980-е годы главным покровителем китайских реформ и оглушительного экономического успеха. Первоначальным стимулом к этому было стратегическое противостояние США и СССР. Настоящая победа в холодной войне между Востоком и Западом была в действительности достигнута Генри Киссинджером, убедившим американский истеблишмент отринуть клише идеологических разногласий с Пекином ради победы над более важным противником в Москве. Точка в стратегических устремлениях СССР была поставлена визитом президента Ричарда Никсона в Китай в начале 1970-х годов.
Сейчас этот исторический период, очевидно, заканчивается. И начинает в полном объёме проявляться главное противоречие отношений «Китай – США», делающее Пекин более уязвимым. Для Китая отношения с США, экономические в первую очередь, были плотно интегрированы в национальную стратегию развития и принципиально важны для её реализации. Для США эти отношения тоже были важны, но не настолько фундаментально.