Многократно выросшая за последние годы активность России на крупных региональных площадках вызывает у наблюдателей внутри и вовне смешанные чувства. Наиболее сложно дело обстоит в Азии, где Россию привыкли считать европейской периферией. Хотя к такому статусу стремятся, надо признать, и многие в самой России. Поэтому «поворот России к Азии», несмотря на все достижения последних лет всё ещё вызывает вопросы. Часть этих вопросов имеет концептуальный характер. И друзья России в Азии, как и за её пределами, имеют полное право эти вопросы задавать. Особенно на азиатском континенте, где у России нет враждебных отношений ни с одним из государств.
Региональные партнёры иногда не до конца понимают цели России и принципы её политики в Азии и Евразии. Это непонимание является пока важнейшим препятствием к дальнейшему укоренению России, её товаров и услуг на региональных рынках. Мифы и плохой опыт 20-летней давности рассматриваются как препятствия инвестиционному сотрудничеству на Дальнем Востоке. Даже ведущие мыслители и политики региона иногда недоумевают на тему – что всё-таки Россия хочет в Азии и для чего она выдвигает свои масштабные инициативы? Поэтому сейчас нужно, видимо, сказать нашим друзьями в Азии и Евразии, что в словосочетании «поворот России на Восток» ключевым словом является слово «Россия».
Цель этой политики – развитие страны, её движение в сторону того, чтобы оставаться полноценной крупной державой современного мира. Необходимым и неизбежным условием приобретения такого качества является субъектность страны в мировой политике и экономике. Способность выступать источником важных региональных инициатив и проектов, а не привязывать себя к уже существующим проектам. Что не исключает активного сотрудничества с такими проектами. Такое сотрудничество может принимать форму торговых договоров разной степени глубины или присутствия на политических, дипломатических и экспертных площадках.
Всё это должно вести к большей интегрированности России в региональные связи и диверсификации её торгово-экономических и политических отношений. В этой связи развитие экономического сотрудничества с Японией или Республикой Корея является не менее важным, чем укрепление уже сформировавшегося партнёрства с Китаем. Хотя именно Китай и китайское руководство сыграли исключительно важную роль в том, что России было легче отстаивать свои интересы в непростые 2014–2016 годы. И при продолжении существующей парадигмы Россия никогда не сможет пойти на решения, ущемляющие китайские интересы.
Именно эти понятия – субъектность, диверсификация и интегрированность – могут, по моему мнению, рассматриваться как цели российского «поворота» к Азии и Евразии.
Однако ещё большее значение и смысл субъектности для такой большой страны, как Россия, – это внутреннее осознание себя «цельной личностью». В военно-политической области у России с таким самопониманием проблем нет. Думаю, что и другие государства мира не сомневаются в этом. Но достижение аналогичного состояния в невоенной области для страны, доля которой в мировом ВВП не превышает 4%, требует дополнительных политических усилий. Таких, например, как «поворот на Восток» или инициатива Большого евразийского партнёрства. По своему потенциальному значению для осознания Россией и россиянами своего места в мире эти инициативы имеют большое значение. Сравнимые со значением для Китая и китайского народа инициативы «Одного пояса и одного пути», которую в 2013 году предложил председатель КНР Си Цзиньпин. Великим странам нужны великие идеи.
Давайте посмотрим на историю «поворота России на Восток». Официально эта политика была объявлена 12 декабря 2012 года в обращении президента РФ. Но фактическая история поворота началась на несколько лет раньше. В его основе лежало понимание трёх важнейших факторов.
Во-первых, отсутствие альтернатив открытию Сибири и Дальнего Востока для мировой и региональной экономики. Но это открытие не должно носить сырьевой характер. Хотя использование своих природных ресурсов для интеграции в региональную экономику также имеет значение. Как это сделала, например, Австралия. Но России на Дальнем Востоке нужны рабочие места, освоение территорий и местные налогоплательщики. В России есть понимание того, что при населении в 6,2 млн человек Дальний Восток не может рассматриваться как самостоятельный рынок. Нужен выход на внешние рынки.
Во-вторых, во второй половине 2000 годов очевидными стали новые возможности для российского экспорта в страны Азии, связанные с растущим там потреблением. Поэтому сельскохозяйственный сектор всегда рассматривался в рамках «поворота на Восток» как один из важнейших. Снятие азиатскими партнёрами нетарифных барьеров для сельхозпродукции должно стать и уже становится важнейшей задачей переговорщиков. В-третьих, сыграло роль понимание того, что для такой страны, как Россия, ненормально иметь почти 53% своей внешней торговли с одним партнёром. Тогда это был Европейский союз. Сейчас его доля не превышает 46,5 %. Перераспределение произошло в пользу азиатских экономик. Несколько лет назад мы не могли даже поверить, что такое станет возможно. Спору нет, поворот приносит наиболее ощутимые результаты именно в отношениях с наиболее крупными игроками. Так, в январе 2017 года рост товарооборота России с Китаем составил 34% по сравнению с аналогичным периодом 2016 года.
Все три фактора, рассмотренные выше, важны для внутреннего развития российского государства. И России есть что предложить своим региональным партнёрам. Маленький Сингапур мог предложить миру уникальное географическое положение и доступную для его размеров экономическую открытость. Великий Китай – колоссальные, всё ещё почти неисчерпаемые, ресурсы рабочей силы.
В России людей немного. Но она располагает уникальными возможностями в таких ресурсах, как земельные богатства, вода и всё, что с ней связано, энергетика, транспорт, культура, наука и отдельные технологии. Но для того чтобы правильно всем этим распорядиться, ей необходимо быть в согласии с самой собой. Знать своё место в мире. И это знание не должно вступать в противоречие с великой российской историей, культурой и международно-политическим положением. «Поворот России на Восток» решает задачи диверсификации внешнеэкономических связей и интеграции в региональные и глобальные рынки; большой евразийский проект – служит, в первую очередь, новому видению себя в мире.
Инициатива «Большого Евразийского партнёрства» была выдвинута Россией летом 2016 года. Благодаря её существованию Россия может позиционировать себя внутри и вовне как лидер и интегратор. Наряду с проектом Евразийского экономического союза, который остаётся важнейшим ресурсом для внешней и внешнеэкономической политики её участников. Вне зависимости от того, сколько времени и совокупных усилий потребует практическое наполнение обеих инициатив. При этом существование масштабных политических инициатив не противоречит ежедневной работе экономической дипломатии. И ни в коем случае не сможет препятствовать или затягивать подготовку конкретных соглашений России и стран ЕАЭС с азиатскими партнёрами. Это разные истории.
Новые преференциальные и непреференциальные торговые соглашения с азиатскими партнёрами – это важная и необходимая работа. Они, как можно судить, будут последовательно готовиться и реализовываться. Для этого у Москвы и её союзников по Евразийскому экономическому союзу есть отличные административные возможности, выдающиеся эксперты и политическая воля. А стратегические идеи – это то, что двигает нацию вперёд. Бояться выдвигать масштабные инициативы могут только те, кто не видит Россию самостоятельным игроком. А у партнёров России в Азии не должно быть сомнений в серьёзности её намерений и решимости их реализовать.
