Хотя встречу Дональда Трампа, и Ким Чен Ына и Мун Чжэ Ина 30 июня уже окрестили первым трёхсторонним саммитом, на самом деле случилось два двухсторонних. Мун во всём этом действе играл скорее церемониальную роль и в переговорах не участвовал. Поэтому вернее будет поговорить отдельно про каждое из мероприятий, считает Константин Асмолов, ведущий научный сотрудник Центра Корейских исследований Института Дальнего Востока РАН.
Саммит Трампа и Муна не мог не случиться после громкого скандала мая 2019 года. Тогда сотрудник посольства РК в Вашингтоне слил информацию о том, что Мун умолял Трампа посетить Южную Корею для поднятия своего рейтинга. При этом власти РК сначала заявили, что ничего такого не было, но потом завели дело о разглашении гостайны. В такой ситуации визит Трампа в РК был необходим, иначе администрация Муна потеряла бы лицо.
Но южнокорейская часть визита Трампа прошла как бы незамеченной на фоне поездки в демилитаризованную зону и того, что случилось потом. Это связано с тем, что в нынешних отношениях Вашингтона и Сеула хватает проблем, и выставить визит мероприятием, которое часть этих проблем решило, не получается.
Во-первых, налицо некоторое различие позиций по вопросу о денуклеаризации Севера. Во-вторых, от Сеула требуют более активной позиции в торговой войне Пекина и Вашингтона, и то, что встреча Си и Трампа в Осаке поставила процесс на некоторую паузу, не играет существенной роли. В-третьих, хватает проблем типа распределения расходов на размещение на территории РК американских войск.
Обратим внимание на то, что Трамп встречался с руководителями ведущих южнокорейских компаний, и это широко освещалось. Таким образом, Трамп подложил Муну не свинью, но поросёнка на фоне того, как Мун, с одной стороны, ведёт кампанию давления на олигархов в рамках своего популистского курса, с другой – пытается переложить на них неприятный выбор, заявляя о том, что решение о сотрудничестве или несотрудничестве с китайскими компаниями каждая фирма будет принимать индивидуально.
Но все подобные шероховатости утонули на фоне красивой картинки, на которой Трамп переступает демаркационную линию, технически оказавшись первым президентом США, посетившим КНДР.
Понятно, что по поводу спонтанности встречи есть некоторые сомнения – вероятно, успех мероприятия был под вопросом, и поэтому американская сторона то подтверждала, то не подтверждала поездку в демилитаризованную зону. Но в итоге получилось очень кинематографично. Сначала Трамп в «Твиттере», а не по официальным каналам, пишет: «А не встретиться ли нам?», и Ким принимает это приглашение, что ещё раз подчёркивает дружеские отношения между президентами двух стран.
«Чосон Ильбо» уже обратила внимание на то, что команда Кима отличалась от той, что была в Ханое, и даже переводчик был другой. Из этого сделан вывод, что, возможно, теперь переговоры с США будет осуществлять американский отдел МИД, а не отдел единого фронта ЦК ТПК.
«Нью-Йорк Таймс», правда, написала больше. И, если верить её источникам, стороны договорились на основании тех предложений, которые северокорейская сторона выдвигала в Ханое: в обмен на ликвидацию комплекса в Йонбёне и, возможно, раскрытие иных объектов США частично смягчают санкции и де-факто признают Север ядерной державой.
Однако учтём, что официально ничего такого не объявлялось, а учитывая политическую позицию газеты, статья проходит по разряду типичной антитрамповской риторики класса «нам стало известно, что президент совершил очередную неприемлемую уступку».
Важнее то, что встреча Трампа и Кима формально продемонстрировала неизменность курса лидеров двух стран на продолжение диалога. При этом реплика Трампа о том, что «мы никуда не торопимся», в очередной раз показывает, что скорость процесса не так важна, как его направленность.
Как представляется автору, и Трамп, и Ким – прагматики, которые понимают, что ядерная проблема Корейского полуострова не имеет взаимоприемлемого решения. У США и КНДР слишком разные представления о том, каким должно быть это решение. Но проблему можно поставить на паузу, заявляя, что она решается, – как в известном анекдоте про полицейских и Фантомаса, где ключевой фразой является: «Мы обещали его искать, но никто не обещал найти». Санкции при этом работают, северокорейские ракеты не летают, но Ким получает мирную передышку, а Трамп – репутацию человека, который предотвратил гораздо худшее развитие событий.
Как бы то ни было, мир получил мероприятие, взаимовыгодное всем трём сторонам. Ким и Трамп продемонстрировали, что процесс урегулирования после неудачи в Ханое не прервался, причём Трамп может сказать, что Ким откликнулся на его предложение в «Твиттере», а Ким – что американский президент посетил Север. Мун, несмотря на то, что его участие в организации мероприятия было невелико, всё равно получает лавры человека, без помощи которого Трамп и Ким не встретились бы. И хотя договориться о деятельности рабочих групп США и КНДР можно было и без саммита, здесь как раз тот случай, когда пиар-эффект выходит на первое место. Ведь и миру, и нашей стране выгодно, чтобы процесс разрядки на Корейском полуострове продолжался максимально долго.
