За прошедшее десятилетие благодаря правильным стратегическим задачам Россия избавилась от кризиса, реструктурировала внутреннюю экономику и восстановила международный климат для своего развития. Такой подход, вероятно, отражает путь роста многих других стран с начала XXI века.
Выбор России вызвал споры. Учитывая её статус-кво, перспектива социально-экономического развития приводит к различным экстраполяциям. В мире разнообразных интересов и ценностей подобное несогласие наверняка неизбежно для такой большой державы, как Россия. Тем не менее бесспорным является значительный прогресс, достигнутый россиянами благодаря неустанным усилиям в сложных, суровых, если не критических, обстоятельствах за последние несколько лет.
Отчёт Всемирного банка «Doing Business Report» от 1 ноября переместил Россию на 35-ю позицию в рейтинге. Во время президентской кампании в 2012 году Владимир Путин поставил амбициозную цель – к 2018 году поднять Россию со 120-го на 20-е место в рейтинге «Ведение бизнеса», что вызвало много сомнений. Но теперь сомнения развеиваются.
Между тем стоит отметить, что рейтинг не является единственным свидетельством социально-экономического прогресса в России. Несмотря на снижение с 51-го места в 2008 году до 61-го в 2012 году и до 64-го в следующем году в индексе глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума, Россия вернулась на 53-е место в 2014 году, а затем поднялась до 45-го и 43-го места в 2015 и 2016 годах соответственно. В этом году она заняла 38-е место среди 138 стран.
Россия пока ещё неважно выступает в других рейтингах, в том числе в финансовой сфере. Однако, согласно Индексу инноваций Bloomberg, США заняли 8-е место, Китай 21-е, тогда как Россия была 12-ой.
В докладе Всемирного банка за 2017 год Россия также входит в число 34 наиболее перспективных экономик в том смысле, что за последнее десятилетие она неуклонно осуществляет регуляторные реформы в более чем 3 из 10 параметров для удобства ведения бизнеса.
Очевидно, что новые приоритеты развития Дальнего Востока и Сибири России сводятся к дальнейшему улучшению вышеуказанных показателей: создание свободного порта на Дальнем Востоке и территорий опережающего развития в Сибири, прорыв в сельском хозяйстве, строительство трубопроводов, запуск Восточного экономического форума и Дальневосточного федерального университета, приток иностранных инвестиций… И этот список будет продолжен. По словам президента России Владимира Путина, за последние 2 года 80% инвестиций из 9 млрд долларов США на Дальнем Востоке и в Сибири приходятся на Китай.
План развития Дальнего Востока и Сибири демонстрирует широкие перспективы и, что более важно, воплощает в себе новую концепцию развития.
Качественно ориентированный интенсивный рост вместо экстенсивной парадигмы даёт результаты. В своих выступлениях Владимир Путин отмечал, что нефтегазовый сектор, на долю которого в 2014 году приходилось 51,3% бюджетных поступлений, в 2017 году составляет около 39% дохода, а к 2020 году эта доля уменьшится примерно до трети. Правда, производство и экспорт энергии останутся незаменимым приоритетом для развития страны, но структурная оптимизация – это уже необратимая тенденция. В этом процессе Китай и Россия могут найти другие направления для сотрудничества, такие как совместное производство, сельское хозяйство нового типа, финансы, наука и техника, а также совместные проекты по улучшению качества и стандартов индустрии туризма.
Однако развитие и открытость Дальнего Востока и Сибири – непростая задача. Экспертные дискуссии по поводу развития северо-восточных районов Китая показывают, что региональная реконструкция в менее развитом мире незападного типа предполагает не только сочетание рыночного подхода и государственного планирования. Скорее, она касается сложного наследия традиционных институтов, осознания и готовности к развитию и реформам, сотрудничества и конкуренции между различными группами интересов (предпочтения принимающих решения бюрократических органов), а также возможностей и последствий, вызванных турбулентностью в глобальном контексте.
Таким образом, развитие и открытость Дальнего Востока и Сибири в первую очередь связаны со стратегическим выбором суверенной страны. В то же время это неизбежно является международным политическим и экономическим процессом. Другими словами, внутреннее развитие этих регионов тесно увязано с глобальными установками. Поэтому мы должны рассматривать значение и ключевые элементы этой проблемы с учётом ряда международных трансформаций.
Во-первых, пересмотр «за» и «против» глобализации приводит к переориентации на суверенитет государства. Суверенитет и территориальная целостность являются предлогом для любого развития и сотрудничества. Развитие и открытость Дальнего Востока и Сибири также должны соответствовать этому условию.
Во-вторых, достигнутые экономические успехи России (в том числе благодаря развитию и открытости Дальнего Востока и Сибири) говорят о реальной необходимости участия в глобальном сотрудничестве и конкуренции с учётом всего внутреннего процесса.
В-третьих, хотя это и имеет решающее значение, экономическая взаимодополняемость является далеко не единственным фактором, который следует учитывать, когда речь идёт о ярко выраженной природе Дальнего Востока и Сибири. Отсюда необходимо учитывать реализацию ряда двусторонних, многосторонних, региональных и даже глобальных общих интересов и целей.
С одной стороны, Дальний Восток и Сибирь, вероятно, являются самыми обширными регионами в Северо-Восточной Азии и даже в мире с богатейшими ресурсами, относительно высоким уровнем образования населения и, следовательно, самыми большими перспективами с точки зрения развития и открытости.
С другой стороны, рядом находится КНДР с её ядерной программой, и поэтому Дальний Восток и Сибирь оказываются в геополитическом центре Северо-Восточной Азии. Потенциалы и рычаги, которыми обладают эти регионы, можно превратить в ценные инструменты для облегчения переговоров и примирения и в конечном итоге – для решения ядерной проблемы.
Помимо этого, России, являющейся членом АТЭС и Восточноазиатского саммита, нужно некоторое время, прежде чем объём торговли со странами АСЕАН достигнет 15 миллиардов долларов; даже торговый оборот между Китаем и Россией находится ниже поставленной цели в 100 миллиардов долларов. Эта ситуация не соответствует потенциалу России и её партнёров.
Тем временем мы наблюдаем огромные изменения в геоэкономическом ландшафте Восточной Азии и во всём Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Транстихоокеанское партнёрство всё ещё как-то продвигается – уже без США. Всестороннее региональное экономическое партнёрство может достичь существенного прогресса к концу этого года. Несмотря на то, что АТЭС не сформировала единый региональный рынок, как планировалось, есть много возможностей для координации и взаимодействия.
Какую роль здесь сыграет Россия? Этот вопрос требует внимательного изучения. Поскольку истеблишмент в США придерживается постулатов идеологической исключительности и настаивает на стратегических альянсах, что продемонстрировало намерение создать новый стратегический альянс с Японией, Австралией и Индией под знаменем Индо-Тихоокеанского региона, России следует активизировать свою роль в геоэкономике и геополитике АТР.
Иными словами, на этом фоне развитие и открытость Дальнего Востока и Сибири – это не просто отправная точка реструктуризации в России, это импульс для реконструкции пострадавших от кризиса стран Северо-Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанского региона.
