В ближайшие 10–15 лет Россия не сможет полагаться на Европу и удовлетворяться положением если не младшего, то «ведомого» партнёра. Наоборот – Москва сама должна будет предлагать странам ЕС и институтам европейской интеграции проекты и инициативы взаимного интереса – как в политике, так и в экономике. Это является для России вызовом ничуть не меньшим, нежели европейская настойчивость предыдущих двух десятилетий.
Европа – один из наиболее важных соседей и партнёров России. Русские – самый большой по численности европейский народ и ближайшие десятилетия будет таковым оставаться. Европа исторически была или угрозой, или источником импульсов и инструментов развития. И (Россия здесь не исключение) Европа никогда не была лёгким соседом или партнёром. Требовала бдительности и дипломатического искусства. Представляла угрозу. Но одновременно и открывала блестящие достижения духа и ума. Наряду с китайской цивилизацией, именно Европа дала человечеству больше всего в моральном, интеллектуальном и технологическом отношении.
Во второй половине XX века европейская интеграция стала для всего мира примером способности суверенных государств мирно разрешать споры. Укреплять собственные индивидуальные возможности посредством сотрудничества, а не конкуренции. Примером, остающимся (пока) уникальным. Европа играет важнейшую роль и в контексте поворота России к Азии, выстраивании долгосрочных устойчивых отношений с Китаем, Японией, Республикой Кореей и другими азиатскими и евразийскими партнёрами. Европа является неотъемлемой частью Большой Евразии и дальнейшее развитие российско-китайского сотрудничества немыслимо без глубокого вовлечения европейских народов.
В течение 25 лет после возникновения Европейского союза и суверенной России их отношения переживали подъёмы и спады. Был пройден путь от взаимного оптимизма первой половины до усталости конца 1990-х годов. От разочарования и последних попыток гальванизировать отношения в начале 2000-х до конфликта и конкуренции в последние годы. Однако все эти годы неизменным оставалось одно – Европа была сильным, относительно сплочённым и способным лидировать в диалоге игроком. Институты Европейского союза, Брюссель всегда и последовательно были готовы предлагать новые проекты и инициативы, открывать переговорные площадки и формировать повестку дня по всему спектру отношений. Именно Европейским союзом были сформулированы предложения о подписании Соглашения о партнёрстве и сотрудничестве в начале 1990-х годов, создании четырёх общих пространств в 2005 году и, наконец, «Партнёрстве для модернизации» в 2009 году. Делом России было соглашаться или нет с европейскими предложениями.
Сейчас ситуация изменилась. И эти изменения формируют для России более требовательную повестку. В ближайшие 10–15 лет Россия не сможет полагаться на Европу и удовлетворяться положением если не младшего, то «ведомого» партнёра. Наоборот – Москва сама должна будет предлагать странам ЕС и институтам европейской интеграции проекты и инициативы взаимного интереса – как в политике, так и в экономике. Это является для России вызовом ничуть не меньшим, нежели европейская настойчивость предыдущих двух десятилетий.
Причины изменений имеют преимущественно внутриевропейский характер. К сожалению, за последние 10–12 лет Европу накрывали один за другим кризисы: конституционный в 2005–2008 годах, экономический и валютный после 2008 года, кризис солидарности в 2015–2016 годах. Каждая из этих волн приводила к незначительным институциональным усовершенствованиям, но одновременно убивала силу и жизненную энергию проекта, понижала веру граждан в эффективность и выгодность коллективных решений. Приходится признать – сейчас Европейский союз переживает худшие времена с периода «евросклероза» 1960–1970 годов. Он вступил в кризис, который не просто является системным, но имеет экзистенциальную природу.
При этом экономически ЕС остаётся одним из трёх важнейших игроков современного мира наряду с США и Китаем. Могущественная в военном отношении Россия не может пока похвастаться соизмеримыми достижениями в области экономики. Отдельные страны Евросоюза – Германия, Нидерланды, Австрия, часть государств Центральной и Северной Европы – показывают впечатляющие экономические результаты. Европа остаётся наиболее привлекательным направлением для инвестиций и предпочтительным торговым партнёром. Хотя одновременно общеевропейское регулирование оказывается и препятствием. Так, например, более бедные страны Восточной Европы стремятся к инвестиционному сотрудничеству с Китаем в обход институтов и стандартов Европейского союза. С этой целью ими был создан механизм «16 + 1» (11 стран ЦВЕ, 5 стран Балкан + Китай) без заметного участия Брюсселя. Однако, повторим, в целом экономически Европа чувствует себя хорошо.
Но экономические успехи Европы не могут компенсировать общеполитического оползания. Успех отдельных стран ЕС и их значение для мировой экономики никто не может отрицать. Однако Европа, Европейский союз в целом всё чаще ассоциируются наблюдателями с «больным человеком Евразии». Главная причина – относительная эрозия общеевропейских институтов и механизмов коллективного принятия решений, беспрецедентное снижение привлекательности ЕС внутри и вовне. Странам-членам этот проект становится всё менее интересен. И это опасно, поскольку у нас нет уверенности в том, насколько ответственными игроками являются европейские государства без сдерживающих механизмов интеграции. Поэтому России важно сейчас поддерживать ЕС как проект, но очень внимательно следить за динамикой развития отдельных его стран и налаживать с ними всё более близкие отношения.
Под вопрос ставится налаженная за десятилетия система закулисного согласования интересов и переговорного процесса, позволявшая относительно плавно решать технические вопросы интеграции. Обыденностью становятся референдумы, каждый раз ставящие судьбу участи той или иной страны в ЕС под вопрос. И, что наиболее тревожит, – кризис ЕС как института и способа сотрудничества европейских стран подрывает единство Европы в целом. За годы успеха интеграции – с начала 1980-х и до первой половины 2000-х – все привыкли отождествлять Европу и Европейский союз. К этому стремились и сами европейские лидеры. Сейчас, когда ЕС переживает организационный полупаралич, это состояние автоматически экстраполируется на Европу в целом. Хотя отдельные страны ЕС – Германия, Франция, Италия – остаются важными или заметными игроками в сфере международной экономики и политики. Но их военно-политическое значение пока ничтожно поскольку было в значительной степени положено на алтарь европейской интеграции.
Большую роль сыграют внутриполитические события в США и избрание президентом кандидата, для которого ЕС является слишком непонятной и неинтересной конструкцией. Другими словами – Европейский союз лежит вне интеллектуальной картины мира нового американского лидера. Это делает невозможной реализацию наиболее предпочтительного для ЕС сценария Европы как части гипотетического «берлинско-вашингтонского порядка». То есть формирования в трансатлантическом регионе относительно гомогенного культурного, экономического и военного пространства во главе с США и с решающей ролью Германии. На неопределённую перспективу отложено создание Трансатлантического торгового и инвестиционного партнёрства (ТТИП) как важного политического проекта. При этом экономические аспекты несостоявшегося ТТИП могут быть реализованы через соглашение «ЕС – Канада».
Поворотным событием в истории Европы станет выход Великобритании из Европейского союза. Вне его институтов окажется одно из крупнейших, после России, Германии и Франции, европейских государств. Это качественно изменит баланс сил внутри ЕС. У всё более могущественной и намеренной идти до конца Германии не будет больше равноценного противовеса. Восстановление деградировавшего франко-германского локомотива интеграции потребует от следующей французской администрации невероятных усилий. Даже в случае победы кандидата умеренных на президентских выборах весной этого года ему придётся воспринять часть лексикона и идей своих правых оппонентов из национального фронта. Это может осложнить работу по укреплению европейской интеграции. По меньшей мере в части самого сложного сейчас политического вопроса – решении проблемы массовой миграции в Европу из стран Ближнего и Среднего Востока, а также Африки. Миграционный кризис вообще является многоуровневым вызовом для европейских государств и обществ. Вероятность того, что ЕС как единое целое преодолеет его, не очевидна.
Этот комплекс причин и факторов неустойчивости вызывает сомнение в том, что сейчас принцип «европейская интеграция выходит из каждого кризиса более сильной» обязательно сработает. Кризис Европы очевиден, а перспективы восстановления его эффективности и способности решать задачи развития стран-участниц – нет. Это делает более актуальной дискуссию об отношении к Европе и её проблемам наиболее важных мировых игроков и соседей. К тому же что если в случае с позицией США всё пока относительно понятно, то отношение России, Китая, Ирана и других важных евразийских государств нуждается в более чётких формулировках. Возможно, им стоит честно сказать, как они намерены иметь дело с испытывающей проблемы Европой.
Для России внутренние сложности в ЕС вызывают соблазн поиграть на существующих между его странами и институтами противоречиях, порулить европейской политикой. Тем более что для этого у России есть более чем серьёзные и резонные основания. Действия Брюсселя на Украине в период кризиса и государственного переворота зимы 2013–2014 годов, экономическая война против жителей Крыма и российских компаний в целом, ряд других действий неизбежно должны были вызвать ответную реакцию. Поэтому даже если бы российские представители и поддерживали контакты с крайними и оппозиционными истеблишменту партиями в ЕС, – это было бы легко объяснимо.
Однако думается что именно сейчас России, видимо, не стоит спешить вмешиваться во внутренние европейские дела. Тем более что исторически такое вмешательство редко приносило хорошие плоды.
Несмотря на все недружественные действия ЕС и его отдельных стран в последние годы, нельзя воспринимать Европу как противника. Вместо этого необходимо чётко и последовательно развивать и укреплять отношения со всеми европейскими партнёрами. Европа сильна своим многообразием. Такой же многообразной должна быть российская политика в Старом Свете. Основные принципы этой политики мы попытались сформулировать в докладе клуба «Валдай» весной 2016 года. Сейчас речь идёт о конкретизации того, как Россия должна иметь дело с Европой, находящейся в состоянии внутреннего кризиса. Какие политические и экономические проекты мы можем сейчас предложить нашим соседям на Западе. Временная перспектива плана действий – это минимум 3–5 лет, в течение которых способность самого ЕС к активности будет ограничена целым рядом факторов. За эти годы можно при желании сделать много, как на уровне отношений «Россия – Евросоюз», так и на межгосударственном уровне. Но для этого потребуется много терпения и инициатив с российской стороны.
Россия должна быть готова уже сейчас вырабатывать проактивную стратегию в отношении Европы. Эта стратегия может быть основана на твердых принципах и содержать в себе открытую повестку по всем возможным направлениям сотрудничества. При этом ни в коем случае нельзя дожидаться отклика на российские предложения со стороны ЕС как организации. Конкретные проекты должны иметь конкретных адресатов – европейские институты, правительства, частные компании и их ассоциации, организации гражданского общества. При этом не стоит антагонизировать Брюссель и его ослабевшую бюрократию.
Существовавшие в предыдущий период отраслевые диалоги «Россия – ЕС» нужно не столько упразднить, сколько адаптировать под реальные возможности. К сожалению, до 2014 года большинство из них приобрели характер чисто административных дискуссий на уровне Европейская комиссия – правительство России. Возможно сейчас российской стороне нужно разворачивать диалоги в сторону реальных игроков на рынках. Интересны вопросы энергетики, транспорта, инвестиций, финансов. К тому же все эти сюжеты сопрягаются с повесткой усиливающегося взаимодействия Россия – Китай и ЕАЭС – Китай.
Необходимо, наверное, вернуться к вопросу о безвизовом режиме если не со всеми странами ЕС, то с его отдельными государствами. Консультации на межправительственном уровне можно начинать уже сейчас с учётом позиции той или иной страны ЕС по принципиальным для России политическим вопросам. Возможность путешествовать без виз может поможет снять возникшие за последние годы стереотипы и подозрительность. Нужно определить место институтов ЕС в рамках новой российской стратегии работы с ослабленной Европой. Видимо, не стоит их полностью игнорировать, хотя опыт последнего времени показал серьёзные ограничители, с которыми сталкиваются Европейская комиссия в части восстановления отношений с Россией. Стоило бы совместно с партнёрами по Евразийскому экономическому союзу разработать и предложить ЕС «дорожную карту» диалога «ЕАЭС – ЕС». Здесь лидирующая роль могла бы принадлежать Казахстану и Белоруссии. Нужно на всех уровнях – политическом и экспертном – прорабатывать европейскую тематику в диалоге с Китаем и другими азиатскими партнерами. И многое, многое другое.
