Идеи популизма распространяются по всему миру. Достаточно вспомнить Дональда Трампа в США и многие нынешние движения в Европе. Однако возникает интересный вопрос – кого мы должны называть популистами? Можем ли мы считать популистским движение, которое состоялось и добилось успеха?
Во Франции до революции 1789 года главным было движение против элит, против привилегий. Сегодня мы назвали бы такое движение популистским. Но это движение одержало победу, и мы получили Великую Французскую революцию.
Мы называем популистскими разного рода революционные или нереволюционные движения, деятельность которых пока не увенчалась успехом. Если им это удастся, они уже не будут более считаться популистскими.
Движение Трампа достаточно специфично. Это своего рода движение протеста, связанного с недовольством президентством Обамы. Крайне важно понимать, что это движение выходит далеко за рамки личности нового президента. Это своего рода массовое восстание не только белых мужчин – «синих воротничков», это восстание мужчин и женщин, белых и цветных, потому что Обама дал слишком много обещаний и слишком многих разочаровал. Разочарование огромной части населения США вышло на первый план, и не могло не быть использовано профессиональными политиками. Дональд Трамп является симптомом того, что гораздо глубже, чем сам Дональд Трамп.
Что касается Европы, то там на слуху «Движение пяти звёзд» (в Италии), «Национальный фронт» (во Франции) и многие другие. Между ними есть одно сходство, и это сходство – разочарование. Люди разочарованы не только политикой действующего правительства, они разочарованы политическими элитами, так называемым политическим классом, и это очень важно понимать. Ситуация во Франции ближе к ситуации в Великобритании и, возможно, к ситуации в Италии. В Италии налицо конкретный вопрос о коррупции политической элиты. Во Франции и Великобритании коррупция не так развита, население там в основном реагирует на проблему миграции, а также возмущено огромным неравенством в плане доходов.
Если мы посмотрим на проблему популизма в Центральной и Восточной Европе, в Польше, Венгрии или Хорватии, то налицо определённые различия. Венгрия и Польша заново обрели суверенитет всего 25 лет назад, с распадом системы советского господства. В этих странах преданность населения к национальному суверенитету чрезвычайно глубока. И это своего рода реакция на неправильное построение европейской политики со стороны Германии и Франции, которые в определённой степени считают, что обладают правами собственности на Европейский союз. Конечно, Европейский союз не должен принадлежать ни Германии, ни Франции, ни какой-либо другой стране. Если ЕС рассчитывает продолжить своё существование, то он должен быть сообществом наций.
Кроме того, очевидную роль в Польше играет религиозный фактор. Влияние католической церкви там очень велико. В Венгрии религиозный фактор не столь важен. У нас есть проблемы с Австрией, давним членом Европейского союза. Австрия в настоящий момент по многим вопросам всё больше сближается с Венгрией. В частности, речь идёт о проблеме приёма Турции в ЕС. Популистские кандидаты не раз заявляли, что если Турция будет принята в ЕС, Австрия выйдет из союза.
Проблема популизма становится всё более актуальной. Все популистские движения имеют некоторые общие черты, но следует также очень внимательно относиться к специфике политической ситуации в разных странах.
