Эммануэль Макрон не смог убедить Дональда Трампа не выходить из Парижского соглашения по климату и из ядерной сделки с Ираном. Тем не менее ему удалось добиться от президента США переноса сроков вывода не менее 2000 американских военнослужащих, дислоцированных в настоящее время в Сирии. Какое дело президенту Франции до того, останутся ли там американские войска или нет? Каковы его цели в Сирии и почему он отправил туда необъявленное количество французских военных (по оценкам, около 200 солдат элитного спецназа)?
Франция давно заявляет о своих интересах в Сирии. В конце Первой мировой войны Британия и Франция разделили между собой территории бывшей Османской империи на Ближнем Востоке. Франция получила «мандат» на Сирию (и Ливан, в то время как англичане установили контроль над остальными территориями бывшей Османской империи, включая Палестину), что позволило французам держать Сирию под контролем до 1946 года. Франция дважды использовала войска и применяла бомбардировки для подавления попыток сирийцев добиться независимости. Первый раз во время Великого сирийского восстания 1925 года, когда французы разрушили немалую часть Дамаска, чтобы подавить сопротивление. В другой раз – в 1945 году – французы бомбили Дамаск в отчаянной попытке блокировать провозглашение сирийцами своей независимости.
Будучи типичной бывшей имперской державой, Франция всегда стремилась сохранить свои инвестиции, экономические связи и геополитическое влияние во всех своих бывших колониях. Французы имели в этих сферах в Сирии гораздо меньший успех, нежели в Африке. На смену влиянию Франции в Сирии сначала пришли Соединённые Штаты, что привело к военному перевороту против единственного демократически избранного правительства Сирии в 1949 году. Позже Советский Союз стал главным военным союзником Сирии, а богатые арабские страны стали основными источниками инвестиционного капитала и торговли.
Нефть и газ – это всё, что осталось от экономических интересов Франции в Сирии. Нефти в самой Сирии мало, но акватория Средиземного моря, на которую претендует Сирия (а также Турция, Ливан, Израиль, Кипр, Египет и власти Палестинской автономии) богата огромными залежами газа. На Израиль приходится крупнейшая доля добычи восточно-средиземноморского газа. Он в одностороннем порядке бурит скважины в акватории, на которую претендуют различные страны. Французские нефтяные компании очень хотели бы получить доступ к газу, и Макрон полагает, что новое сирийское правительство будет с гораздо большей степенью вероятности привлекать французские фирмы, чем этого можно ожидать от Асада.
Сегодня главный интерес Франции в Сирии – геополитический. Непрекращающаяся гражданская война стала причиной появления более пяти миллионов беженцев. Несмотря на то, что большая часть их находится в Турции, а часть – в других странах Ближнего Востока, более миллиона беженцев прибыли в Европу, вызвав жёсткую ответную реакцию, которая привела так называемые популистские партии к победам на выборах. А это угрожает единству ЕС. Франция, являясь основным партнёром Германии в защите принципа ЕС об открытых границах и экономической интеграции, видит решение проблемы гражданской войны в качестве важнейшего условия прекращения дальнейшего притока беженцев.
Существует фундаментальное противоречие между двумя заявленными Францией целями (прекращением гуманитарного кризиса, под которым Франция понимает прежде всего пресечение потока беженцев, и борьбой с терроризмом) и её действиями в Сирии по вооружению действующих там военных группировок и отправке собственных войск для участия в боевых действиях. Крупные поставки оружия облегчают разрозненным вооружённым группировкам задачу продолжения военных действий. Прибытие французских или американских войск с современным оружием и поддержкой со стороны истребителей и бомбардировщиков создаёт иллюзию, что течение войны всё ещё может приобрести характер, благоприятный для сил, пользующихся поддержкой Франции или США, подталкивая боевиков на продолжение боевых действий. Оружие легко захватить или продать. Несмотря на самые благие усилия западных правительств не допускать оказания содействия «террористам», американское и французское оружие в конечном итоге всё же используется для проведения терактов, а группировки, которые (как были уверены американцы и французы) разделяют их демократические ценности, часто сами нападали на мирных жителей.
Возможно, в первые годы гражданской войны французы и американцы могли ещё рассчитывать на то, что их вмешательство сможет помочь повстанцам одержать верх над правительством Асада. Однако в 2018 году эта надежда уже не более чем заблуждение. В лучшем случае французы и американцы могут помочь некоторым мятежным группам контролировать небольшие сирийские территории. Но эти усилия порождают ответные действия, что приводит к увеличению численности потерь среди мирного населения. В настоящее время выигрывают от помощи Запада, в основном, курды. Однако успехи курдов в разгроме ДАИШ* и установлении фактического контроля над курдским регионом Сирии спровоцировали Турцию на вмешательство, что привело к ещё большему количеству жертв.
Есть и другая, более циничная, интерпретация целей Франции в Сирии. Если французы не имеют возможности влиять на события в этой стране, они могут сделать невозможным установление в ней абсолютного контроля для других. Непрекращающийся хаос в Сирии мешает планам России и Турции по наведению порядка в этой стране и регионе. Для Франции, когда-то великой державы, которая ныне стала силой второго плана, хотя и обладающей ядерным оружием, проведение политики саботажа может быть единственным способом играть хоть какую-то геополитическую роль за пределами Европы и нескольких крайне слабых африканских стран. Даже сильные страны предоставляют помощь мятежникам, которые бросают вызов другим великим державам. Именно так поступила Франция в 1790-х годах, когда она помогала американским повстанцам в тринадцати колониях. Так поступали США в отношении СССР в Афганистане в 1980-х годах, и так же поступает сейчас Пакистан в отношении США в Афганистане. Основная причина сомневаться в такой интерпретации заключается не в убеждённости в истинном благородстве Франции, а в том, что хаос в Сирии, как уже отмечалось выше, увеличивает число беженцев, что подрывает важнейшие интересы Франции в Европе.
Действительно, правительства часто неспособны проводить последовательную политику. Военачальники любят демонстрировать своё стратегическую доблесть и испытывать оружие и стратегии, даже если это может закончиться конфронтацией, которую потом трудно будет урегулировать дипломатическими средствами. Дипломаты выступают от имени корпораций своих стран, даже если это может привести к военным конфликтам с другими странами. Мы не можем предполагать, что поддержка Францией различных повстанческих группировок в Сирии имеет чёткую цель или будет проводиться последовательно. В любом случае вмешательство Франции в Сирию в конечном счёте зависит от параллельных усилий США, а политика США стала и будет оставаться изменчивой до тех пор, пока Трамп занимает должность президента.
*Запрещена в РФ.
