Лишь вопросом времени было появление радикалов, которые с помощью оружия будут пытаться искать решение мусульманского вопроса. Но самое неприятное, что по поводу их деятельности до сих пор нет столь важного политического консенсуса, равно как и признания этой проблемы в качестве системной. По сути дела, борьба с праворадикальным терроризмом сегодня сводится к воспроизведению ранее неоднократно звучавших лозунгов о том, что в современном обществе нет места ксенофобии и нетерпимости. Но решению проблемы это никак не способствует. Подробнее о том, почему теракт в Крайтсчерче является важным сигналом для всего мира, Сергей Веселовский, доцент кафедры мировых политических процессов МГИМО (У) МИД России.
Утром 15 марта ведущие мировые новостные агентства давали срочные сводки из далёкого новозеландского города Крайстчерч, где группа лиц (их точное число до сих пор не установлено), ворвалась после дневной молитвы в мечети Аль-Нур и Линвуд Масджид, устроив там беспорядочную стрельбу, которую транслировали в прямом эфире в социальных сетях. В результате нападения погибли 50 человек и ещё столько же получили ранения. В Новой Зеландии, где в 2017 году количество жертв убийств за год достигло своего минимума за последние 40 лет (35 человек), 15 марта 2019 года скорее всего войдёт в историю как «один из самых чёрных дней».
В настоящее время в связи с терактом арестован 28-летний гражданин страны Брентон Хэррисс Таррант. Поиск его сообщников продолжается. Кстати, сам Таррант никогда не попадал в поле зрения правоохранительных органов из-за своих экстремистских взглядов, хотя даже во время слушаний в суде демонстрировал нацистские жесты.
Таррант разместил в интернете и за несколько минут до совершения теракта отправил по электронной почте в правительство 87-страничный манифест с антимусульманскими и антиммигрантскими посылами.
На следующий день в Крайстчерч приехала премьер-министр Новой Зеландии Джасинда Ардерн, которая, в частности, встретилась с представителями мусульманской общины и заверила, что им будет оказана вся необходимая помощь и поддержка.
Одной из срочных мер, скорее всего, станет более жёсткое законодательство в сфере оборота лёгкого стрелкового оружия. В настоящее время в Новой Зеландии владельцам стрелкового оружия нужна лицензия, но само оно регистрации не подлежит, в отличие, например, от соседней Австралии.
Трагедия в Крайтстчерче дополнительно омрачена развернувшейся дискуссией о причинах произошедшего, в том числе в части поиска возможного оправдания деянию Тарранта. Если в случае с проявлениями исламистского терроризма повсеместное осуждение и всесторонняя поддержка жертвам стала уже общим местом, то с праворадикальным терроризмом этого до сих не происходит.
Дальше всех, наверное, зашёл член Сената Австралии Фрейзер Эннинг, который напрямую обвинил руководство Новой Зеландии в том, что программа миграции позволила перебраться в страну «мусульманским фанатикам». Случившееся в Крайстчерче, по его мнению, «показывает растущий страх жителей Австралии и Новой Зеландии из-за присутствия мусульман».
С Эннингом заочно полемизировала премьер-министр Джасинда Ардерн, правительство которой действительно выступает за приём большего числа мигрантов. Она жёстко осудила попытки выставить первопричиной трагедии миграционный кризис и действия исламских экстремистов и заверила, что Новая Зеландия была и останется страной, где нет места нетерпимости и ксенофобии.
К сожалению, надо признать, что деятельность исламистских террористов и европейский миграционный кризис в значительной степени способствовали тому, что в западных странах в последние годы растут исламофобские настроения. Так, зимой 2017 года, почти сразу после инаугурации, президент США Дональд Трамп безуспешно попытался закрыть въезд в страну представителям ряда мусульманских стран, которые считал неблагонадежными. В прошлом году бывший министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон пошутил, что женщины в паранже похожи на почтовые ящики, в результате чего в Великобритании, по данным полиции, выросло количество нападений на мусульманок.
Недовольство граждан невнятной миграционной политикой и утраченным чувством безопасности активно капитализируют правые националистические партии. Венгерская «Фидес – Венгерский гражданский союз», итальянская «Лига Севера», польская «Право и справедливость», норвежская «Партия прогресса», «Швейцарская народная партия» – все они стали либо правящими партиями, либо частью правящей коалиции.
С практической точки зрения, в рамках борьбы с праворадикальным терроризмом предстоит решить несколько взаимосвязанных задач.
Во-первых, необходимо научиться вовремя находить и обезвреживать праворадикальных террористов-одиночек. Это особенно сложно в ситуации, когда они могут даже не входить в какую-либо экстремистскую организацию и вообще долгое время никак себя не проявлять. Например, установлено, что норвежский террорист Андерс Брейвик фактически саморадикализировался через интернет и не вступал в контакт с представителями праворадикальных организаций. В случае с Таррантом предстоит ещё выяснить, были ли в его биографии тёмные страницы, которые могли бы привлечь к нему внимание спецслужб.
Во-вторых, нужно прекратить любые дискуссии об оправдании деятельности праворадикальных террористов. Абсолютно все террористические преступления должны пресекаться и безусловно осуждаться. Сегодня же вице-премьер правительства Италии, представитель партии «Лиги Севера» Маттео Сальвини считает, что «единственный экстремизм, который заслуживает внимания – исламистский», а праворадикальный экстремизм называет «ностальгией».
