За последние несколько месяцев Иран в значительной мере укрепил свои позиции в Сирии путём усиления своего присутствия на границе Израиля. Военные базы с личным составом и техникой – часть политики Тегерана, которая явно направлена против Израиля и создаёт виртуальную ирано-израильскую границу, пишет профессор Шломо Авинери, эксперт клуба «Валдай».
Не дать втянуть себя в тяжёлую и кровопролитную гражданскую войну на территории Сирии – одно из ключевых стратегических решений, принятых руководством Израиля за последнее десятилетие. Его поддержали даже те, кто категорически не согласен с политикой премьер-министра страны Биньямина Нетаньяху в отношении палестинцев. Хотя режим Асада по-прежнему остаётся одним из самых непримиримых врагов Израиля, продолжение его правления в какой-то степени гарантировало стабильность на северной границе государства. Израиль оказывает гуманитарную помощь сирийскому гражданскому населению на границе в районе Голанских высот, но в незначительном объёме: израильтяне хорошо помнят, как вопреки своему желанию они стали участниками гражданской войны в Ливане в 1980-х. Повторять тот печальный опыт никому не хочется.
Это обстоятельство стало поводом для Израиля и России прийти к взаимопониманию в отношении сирийского вопроса. Впервые была создана горячая линия между военными двух стран, прежде всего представителями военно-воздушных сил. Израиль понимал геополитический интерес России к тому, чтобы не допустить захвата власти в Сирии фундаменталистами из ДАИШ*. Россия в свою очередь, хоть и неохотно, но признала позицию Тель-Авива, стремящегося не допустить поставок иранского стратегического вооружения «Хезболле» в Ливане. То, что Россия сотрудничала с Ираном в Сирии, вызвало у Израиля определённое беспокойство, но возобладал общий интерес России и Израиля к тому, чтобы не позволить ДАИШ свергнуть режим Асада.
Теперь, в условиях относительной стабилизации режима Асада, ситуация несколько изменилась. Израилю стало ясно, что целью присутствия Ирана в Сирии является не только выживание режима Асада и предотвращение всеобщего хаоса в Сирии. За последние несколько месяцев Иран значительно нарастил своё военное присутствие на сирийской территории в непосредственной близости от израильской границы в районе Голанских высот. Эти иранские военные базы с личным составом и техникой – часть политики Тегерана, не имеющей отношения к гражданской войне в Сирии, которая, по сути, уже закончилась, и явно направлена против Израиля, создавая виртуальную ирано-израильскую границу.
Десятилетиями Израиль был объектом радикальной риторики, в том числе отрицающей его право на существование – нередко со стороны высокопоставленных представителей Ирана. Усилия Тегерана, которые можно рассматривать как направленные на создание ядерного потенциала, всегда были в центре израильского стратегического мышления. Именно по этой причине правительство Нетаньяху видит угрозу в иранской ядерной сделке: его условия не могут полностью исключить возможность разработки Ираном ядерного оружия. Но это долгосрочная угроза: стратегически для Израиля неприемлема ситуация, при которой Иран размещает в Сирии, недалеко от израильских границ, военные базы, укомплектованные добровольцами-шиитами из разных стран и оснащённые ракетами дальнего радиуса действия, которые могут достичь любой цели в Израиле. Тем более что ракеты уже есть в арсенале войск группировки «Хезболла» на юге Ливана.
Однозначность позиции в этом вопросе подтверждает в том числе и разговор Биньямина Нетаньяху и Владимира Путина, в котором премьер-министр Израиля ясно дал понять: его правительство сделает всё возможное, чтобы противостоять иранскому присутствию в Сирии. Исходя из этого, недавно Израиль впервые официально признал, что нанёс ряд ударов по военным базам Ирана, находящимся на сирийской территории. Конечно, поводом для этих ударов являлся вовсе не инициированный Трампом выход США из иранской ядерной сделки. Тем не менее это событие во многом способствовало решительным действиям Израиля. Поэтому, когда 9 мая силы Корпуса стражей исламской революции выпустили 20 ракет в направлении Израиля, ответные действия Нетаньяху просто не могли быть иными.
Да, Израиль не в силах определить, какой исход ждёт ядерную сделку с Ираном, это решать остальным пяти странам-участницам. Но проблема иранского присутствия на территории Сирии требует серьёзного обсуждения между Москвой и Тель-Авивом в ближайшем будущем. Хотя Израиль не может вмешиваться в иные аспекты ирано-российских отношений, к которым относится и вопрос будущего иранских ядерных разработок, нет повода думать, что Россия и Израиль, которые успешно сотрудничали по вопросам Сирии в течение последнего года, не смогут договориться и в этот раз.
