26 апреля в Москве открывается VI Конференция по международной безопасности (MCIS-2017). В интервью ru.valdaiclub.com эксперты клуба «Валдай», принимающие в ней участие, поделились своим мнением по ряду вопросов, которые будут обсуждаться на форуме.
Диалог между США и Россией
Дмитрий Горенбург, старший аналитик некоммерческого аналитического центра CNA:
Все те вопросы, по которым стороны могли бы найти общий язык, подчинены общей логике отношений. В нынешних условиях ошибочно полагать, что, если у нас есть определённые общие интересы в каком-либо регионе, то мы можем прийти к соглашению. И российская, и американская сторона держат в уме все остальные аспекты отношений.
Уже не раз бывало так, что США говорили России, что у них есть общие интересы в Афганистане и Сирии против терроризма, а русские в ответ говорили: «Да, но мы хотели бы, чтобы к нам относились как к равным на международной арене, поэтому давайте исходить из этого».
Проблема в том, что США не хотят относиться к России как к равному партнёру. Сейчас ситуация ещё сложнее, поскольку отношения с Россией рассматриваются через призму предполагаемой помощи России Трампу на выборах.
Это некоторым образом затрудняет заключение каких-либо сделок с Москвой, поскольку будет немедленно воспринято значительной частью СМИ и политической оппозицией как прогиб перед Россией. В краткосрочной перспективе Трамп будет намного более осмотрительным, по крайней мере в том, чтобы идти на какие-либо уступки Москве.
Да, есть определённые общие интересы, и с рациональной точки зрения есть определённые возможности для совместной работы, но я не испытываю особого оптимизма.
Противоракетная оборона
Фёдор Лукьянов, директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай»:
Перспектив найти взаимопонимание по системам ПРО сейчас нет. Такие попытки предпринимались в 2000-е годы, но закончились ничем: США в итоге продолжили ту линию, которая началась в 2001 году, когда они решили выйти из Договора о ПРО.
Сейчас эта тема очень важна, поскольку является частью общего вопроса стратегической стабильности. Но ситуация довольно опасна, потому что не очень понятна модель, к которой либо надо возвращаться, либо создавать её заново.
Возврата к Договору о ПРО быть не может – мы можем на уровне риторики говорить о том, что это была грандиозная ошибка, но отмотать время назад и вернуться в 2001 или, тем более, в 1972 год нельзя. А сегодня отсутствуют не только переговоры, но и представление о том, как и на каком уровне их вести.
Дмитрий Горенбург, старший аналитик некоммерческого аналитического центра CNA:
Для России системы противоракетной обороны всегда будут восприниматься как угроза – хотя бы потому, что Россия не доверяет заверениям США и не может доверять им в будущем. Поскольку очень трудно заключить обязывающее соглашение.
Сейчас США утверждают, что речь идёт только об угрозах со стороны Ирана и Северной Кореи, и они считают, что Россия должна это понимать. Однако если американцы будут продолжать развивать систему ПРО, то будущему президенту через десять или двадцать лет будет трудно отказаться от дальнейшего расширения, особенно если для этого есть технологические возможности.
На мой взгляд, Россия это понимает. Ей очень трудно не воспринимать это как угрозу в отсутствие согласия с её предложениями, будь то создание совместной системы ПРО или раскрытие данных о проводимых американцами работах. США на это никогда не пойдут.
Поэтому положение России весьма сложное. Вероятны какие-либо частичные изменения, но общая позиция Москвы, что противоракетная оборона США, если она будет развиваться, в конечном итоге будет представлять собой серьёзную угрозу для России, не изменится.
Конфликт в Сирии и мирный процесс
Фёдор Лукьянов, директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай»:
Был момент, когда США по своим внутренним причинам отошли от сирийской темы. Но авиаудар по сирийской военной базе, хоть и не обозначил видение того, чего Америка хочет добиться в Сирии, показал, что США намерены играть там роль. Такая демонстрация – «без нас вы ничего не сделаете».
Собственно, это было понятно и раньше. Участники астанинских переговоров – и Россия, и Турция, и Иран – понимали, что добиться политического урегулирования без США или в обход США невозможно: их возможности разрушить любую договорённость обширны.
Теперь Америка вернулась за стол, где идёт игра, но непонятно, какие у неё карты и есть ли эти карты. Возникло противоречие: с одной стороны, Америка желает играть роль, с другой – непонятно какую и, главное, насколько это приоритетно.
Такое ощущение, что и для Трампа, и для части его администрации, это не та тема, которую они хотят делать центральной, а повод показать, что именно надо сделать для того, чтобы Америку уважали (о том, что Америку недостаточно уважают и надо вести себя жёстче, он говорил не только при Обаме, но и тридцать лет назад). И это не очень хорошая предпосылка для переговоров, потому что отсутствует рациональная цель со стороны США.
Единственная хорошая новость заключается в том, что, судя по всему, никакого реального намерения вторгаться и свергать режим в Сирии у Америки нет.
Ричард Вайц, старший научный сотрудник и директор Центра военно-политического анализа в Институте Хадсона:
До инцидента 4 апреля с применением химического оружия казалось, что администрация Трампа готова принять правительство Асада как меньшее зло по сравнению с террористическими группировками. И это позволило бы России заняться сирийским вопросом, пока США сосредоточились на Ираке. Это было бы логичным разделением труда.
Теперь всё осложнилось ввиду опасений администрации США по поводу использования химического оружия. Но я всё же не думаю, что администрация выступает против российского военного присутствия, российско-сирийского сотрудничества вне сферы химического оружия.
США не станут активным партнёром России, но это не будет серьёзным препятствием для достижения Россией её цели – обеспечения стабильной ситуации в Сирии. Было бы хорошо, если бы был другой лидер, а не Асад, потому что администрация США сделала из него проблему, но российское руководство заявляет, что не собирается свергать Асада только для того, чтобы угодить США.
Ситуация вокруг Северной Кореи
Дмитрий Горенбург, старший аналитик некоммерческого аналитического центра CNA:
При новой администрации имеют место попытки американской стороны испытать решимость китайцев, проверить, насколько они поддерживают Северную Корею, и постараться повлиять на эти отношения. Весь тот шум, который мы слышим, он, в основном, про это.
С точки зрения России, ситуация изменилась мало. Главная цель для неё – поддержание стабильности. Они опасаются краха режима в Северной Корее, потока беженцев, конфликта и так далее. Поэтому Россия сделает всё, что можно сделать для поддержания этой стабильности.
Фёдор Лукьянов, директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай»:
То, что северокорейский режим блефует и провоцирует, – не новость. Такова их линия поведения последние пятнадцать лет, при разных президентах США, и к этому, в общем, привыкли. Другое дело, что при всей этой риторике свою ракетно-ядерную программу они разрабатывают – пусть не так успешно, как бы им хотелось – и приближают тем самым некий момент истины.
Но сейчас добавилось другое: блефом и внешними эффектами в полной мере занялась и американская администрация: посылание авианосцев, угрозы решить вопрос любой ценой и так далее. И то, что одно сочетается с другим, создаёт очень нервозную обстановку, которую особенно ощущает Китай.
Всё это очень не нравится Китаю, он пытается маневрировать, не хочет идти на открытый конфликт с США, но и не собирается выполнять их требования по блокаде КНДР. Также это не нравится и России, поскольку всё разворачивается у её границ. И тот уровень обострения, который мы сейчас наблюдаем в Восточной Азии, пожалуй, превосходит то, к чему мы были готовы.
Ричард Вайц, старший научный сотрудник и директор Центра военно-политического анализа в Институте Хадсона:
Интересы России и США совпадают как в долгосрочном, так и в краткосрочном плане. Полагаю, что в долгосрочном плане обе страны были бы рады видеть объединённую Корею без ядерного оружия и баллистических ракет большой дальности, Корею, которая позволила бы России расширять своё энергетическое присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе и развивать транспортные связи с ним. В краткосрочном плане они явно разделяют интерес к предотвращению масштабных кризисов.
В отношении Северной Кореи полезным могло бы оказаться и российско-китайское партнёрство, поскольку северокорейское руководство, по-видимому, более открыто к ведению дел с Россией, чем с Китаем.
Также мы знаем, что президент Путин проявляет долгосрочную заинтересованность в корейском вопросе. Во время своего первого президентского срока он отправился в Пхеньян и попытался разрешить ракетную проблему, предложив КНДР доступ к российской космической программе. Это было хорошее предложение, только северокорейцы его отвергли. Но и после этого он активно приглашал их в Москву, например, на парад Победы. Эта тема вызывает у него явный интерес, а теперь и Трамп считает это важным вопросом. Поэтому я полагаю, что это лучшая сфера для налаживания партнёрства между ними.
