Хотя выход Соединённого Королевства из Европейского Союза и сопряжён с необходимостью осуществления крупномасштабной перестройки торговой и законодательной сферы, перемена эта будет не настолько болезненна, как преобразования в бывших коммунистических странах. По мнению почётного научного сотрудника Колледжа Эммануэль Кембриджского университета и члена британской Академии общественных наук Дэвида Лэйна, сам Brexit может открыть новые возможности как для Великобритании, так и для ЕС.
Полезно проанализировать воздействие Brexit в контексте того, как в регионах работают различные объединения. Последние бывают двух типов: официальные ассоциации и организации, созданные во исполнение правовых соглашений, заключённых между государствами. В недрах гражданского общества и на личностном уровне существуют и другие неформальные и стихийно возникающие объединения.
Более официальные связи, основанные на договорах, подписанных в рамках ЕС, представляют для обеих сторон большую проблему. Торговля зависит от уровня тарифов. Обе стороны заинтересованы в том, чтобы удерживать тарифы на низком уровне. В настоящее время внешнеторговый баланс сложился в пользу Европы, которая имеет активное сальдо торгового баланса. Это означает, что если Соединённое Королевство поднимет тарифы, то экспортёры из стран ЕС, например, из Германии, понесут потери. Ведь для некоторых компаний-экспортёров (например, автопроизводителей) Соединённое Королевство является одним из основных рынков сбыта.
Великобритании будет необходимо диверсифицировать свой экспорт даже при незначительно возросших тарифах ЕС. Экспорт товаров и услуг из Соединённого Королевства в США и другие страны мира растёт, начиная с 2011 года, чего нельзя сказать об экспорте в Европу. Китай и страны БРИКС развиваются гораздо более быстрыми темпами, чем ЕС. Если стоимость импорта из ЕС возрастёт, то британские производители обратятся к отечественным поставщикам (комплектующих) и таким образом будут способствовать возрождению некоторых утраченных отраслей промышленности. А это благотворно скажется на внутреннем рынке занятости. Выход из ЕС предоставит правительству Великобритании немалое преимущество – возможность договариваться о тарифах с третьими странами, что потенциально способно оказать благотворное воздействие на торговлю. Если ЕС и Соединённое Королевство выступают за свободу торговли, то, наверное, им всё-таки следует обеспечивать её, действуя в рамках ВТО, а не региональных блоков и двусторонних соглашений.
Обратимся ко второму аспекту регионализации. Произошедшие в последние годы огромные перемены в технологиях связи облегчают контакты между людьми и делают государственные границы прозрачными. После Brexit контакты между всеми европейскими странами сохранятся в полном объёме. В настоящее время некоторые из них активно развиваются Евросоюзом. Имеются в виду обмены в области образования и совместные проекты. Причин, по которым они перестали бы поддерживаться без всякого изменения, либо с небольшой коррекцией, не существует. А такие крупные мероприятия, как конкурс Евровидения и Лига Европы УЕФА не претерпят вообще никаких изменений. Поскольку Великобритания не входит в Шенгенскую зону, то в практическом плане люди, выезжающие из Соединённого Королевства в другие страны мира, не почувствуют почти никакой разницы. Но с миграцией дело обстоит иначе. После Brexit такие формы регионализации «снизу» останутся без изменения. Они подходят под определение более экстремальных сценариев «изоляции», озвучиваемых средствами массовой информации.
Стремление поставить иммиграцию под контроль не обязательно должно иметь катастрофические последствия. Как и в случае с иммиграцией из стран не-членов ЕС (число иммигрантов из которых лишь немногим выше численности иммигрантов из ЕС), выдачу разрешений на работу и вид на жительство следует увязывать с экономическими потребностями Великобритании и гуманитарным аспектом. Одним из возможных последствий этого будет замена неквалифицированного труда в сельском хозяйстве машинами.
Хотя в переходный период нас, безусловно, ожидают трудности, ему вовсе не обязательно быть таким же болезненным, как недавние «преобразования» в посткоммунистических странах. В долгосрочной перспективе Великобритания выиграет в финансовом отношении, поскольку ей больше не придётся делать взносы в бюджет ЕС. Широко распространено мнение о том, что эти выплаты явно завышены. В 2015 году, например, Соединённое Королевство выплатило ЕС 35 миллиардов фунтов стерлингов (за вычетом различных скидок), а получило лишь 6 миллиардов в виде сельскохозяйственных субсидий и прочих грантов. Таким образом, возник дефицит в размере 29 миллиардов фунтов стерлингов, или приблизительно 35 миллиардов долларов. Суммы, которые правительство Соединённого Королевства в настоящее время выплачивает ЕС, могли бы быть использованы в целях финансирования научных исследований, образования и инфраструктурных проектов, равно как и того, что сейчас оплачивается из бюджета ЕС. Большую часть нынешних субсидий на развитие сельского хозяйства можно было бы использовать на иные цели. Например, Великобритания весьма нуждается в капиталовложениях в инфраструктуру, профессиональное обучение и НИОКР.
После Brexit нам предстоит преодолеть значительные трудности при ведении переговоров о торговле. Возможны компромиссы. Например, ЕС предоставляет Соединённому Королевству льготный доступ на свои рынки, а Королевство на первых порах выплачивает ЕС финансовую компенсацию, чтобы частично залатать прореху в бюджете, образовавшуюся после прекращения уплаты британских взносов. При таком раскладе обе стороны получают известную выгоду и не теряют лицо.
Выход из ЕС – не катастрофа. Он открывает перед Соединённым Королевством огромные возможности по укреплению связей не только с Европой, далеко не все страны которой входят в ЕС, но и с международным сообществом в целом.
