Логика бельгийского политического класса заключается в компромиссе с радикальными исламистами. Несмотря на то, что эти активисты-радикалы представляют собой крошечное меньшинство, правительство, судя по всему, политически не готово к борьбе с ними.
Если правительству Бельгии и было известно о возможном теракте после ареста в Брюсселе Салаха Абдеслама, оно в любом случае серьёзно недооценило реальный риск. Политика бельгийского руководства выглядит как любопытная смесь переоценки угроз (когда после теракта в Париже в ноябре Брюссель был «закрыт» в течение нескольких дней) и их недооценки.
Читайте также: Мир до и после терактов в Париже
Совершенно очевидно, что после ареста в Брюсселе одного из участников парижского теракта бельгийские власти должны были бы подготовиться к подобному повороту событий. Тот факт, что штаб-квартиры ЕС и НАТО находятся в Брюсселе, требует самой серьёзной оценки террористических угроз.
Читайте также: Взрывы в Брюсселе: террор в Европе продолжается
Но бельгийские власти никакой угрозы не разглядели. Кстати, именно тот факт, что состав нынешнего правительства до сих пор является результатом сложного торга между различными политическими партиями, «франкоязычной» и «фламандской» группировками, дурно влияет на его способность противостоять террористическим угрозам. А слабость этого правительства, возникшая из-за колебаний между завышенной самооценкой и недооценкой внешних факторов, говорит и о слабости Бельгии как государства.
Ныне есть уже немало людей, которые придерживаются мнения, что Бельгия – не страна, а своего рода рыхлая федерация.
Разгон исламских «проповедников ненависти» был бы логичным шагом. Но я не думаю, что это произойдёт. Логика бельгийского политического класса заключается в компромиссе с радикальными исламистами. Несмотря на то, что эти активисты-радикалы представляют собой крошечное меньшинство, правительство, судя по всему, политически не готово к борьбе с ними.
Да, бельгийская элита предпочитает компромиссы.
Читайте также: Теракты в Брюсселе не изменят политику Евросоюза по отношению к беженцам – эксперт
Радикальные исламистские группы не представляют собой большинство мусульманского населения. На самом деле они довольно изолированы. Но «культура компромисса», свойственная бельгийским политикам в отношении «исламистов», свидетельствует о более глубокой проблеме: бельгийский политический класс забыл, что представляет интересы единой страны. Он предпочёл затеряться в прелестях Европейского союза, чтобы не решать непростой вопрос о том, как отвечать за реальную бельгийскую нацию.
В этой связи интересно сравнить Бельгию и Францию. Тот факт, что Франция по-прежнему является нацией, пусть даже если эта нация слабеет, в значительной степени объясняет разницу в реакции на теракты. Мы не должны недооценивать историческую глубину этих реакций во Франции и Бельгии.
Произошедшие теракты никак не связаны с проблемой беженцев. Совершенно очевидно, что террористические ячейки были и являются в основном результатом процесса радикализации, который уникален для французского и бельгийского обществ. В некотором смысле эта радикализация говорит нам больше о Франции и Бельгии, чем об исламе.
Читайте также: Эксперт: Мы проиграем войну с терроризмом
Существенным является потеря ориентировки, в частности, критериев того, что представляет собой нация. С этой точки зрения, радикализация демонстрирует нам процесс распада государств, порождаемых механизмами Европейского союза.
Тот факт, что некоторые террористы смогли вернуться в Европу с Ближнего Востока и Сирии, воспользовавшись неразберихой, созданной потоками беженцев, вовсе не означает наличие причинно-следственной связи между проблемой беженцев и проблемой терроризма.
Тем не менее вопрос о принятии беженцев в настоящее время определяется реакцией различных стран в отношении этих террористических актов. Очевидно, что эти теракты провоцируют ответную реакцию на проблему беженцев.
